— Всё правильно. Спать со всеми, кого пожелаешь, главное преимущество тех, кто родился на свет мужчиной, — самодовольно заявил Малфоя. — А женщину целомудренная холодность только украшает.

— Если вы, милорд, не перемените ваших взглядов, боюсь, рано или поздно ваш высокородный лоб украсят изящные рога.

— Могу я полюбопытствовать, почему мои будущие рога видятся тебе изящными?

— Потому что если вашей женой будет Нарцисса Блэк, то иными они быть попросту не могут. Эта умница всё делает изящно, — Лили всплеснула руками. — Если бы вы только не были таким трусом и подлецом, вы разорвали бы эту помолвку и раз и навсегда поставили точку в этой истории, избавив и себя, и Нарциссу от неприятных последствий несчастного брака.

— Выходит я трус и подлец, потому что ничего подобного не сделаю. Ты, грязнокровка, ставишь чувства во главу угла, а им там совсем не место. Любые чувства, если не держать их в узде, делают нас слабыми. Если хочешь знать, то да, я не горю желанием жениться на Нарциссе, но несмотря на это я женюсь на ней. Так велит отец, так велят взятые на себя обязательства и данные нашими семьями клятвы. Я женюсь на Нарциссе Блэк и сделаю это с лёгким сердцем. Её приданное, происхождение, её красота и манеры — это можно увидеть самому и продемонстрировать другим. Для меня это значит куда больше всякой сердечной мути. Ты не задумывалась, может быть для меня это и есть единственный возможный вариант любви?

Люциус снова скептически приподнял брови.

— Ладно, грязнокровка, идём в Хогвартс, а то мы тут за беседой совсем замёрзнем.

Некоторое время они передвигались молча.

В небе за ними плыла луна. В её серебристом сиянии лес виделся черной зубчатой стеной, а Люцуис Малфой, идущий впереди, заставлял Лили верить в реальность Джека Фроста.

Звёзды, усеявшие небосвод, мерцали, словно угли далекого костра. Лунные лучи словно бы обретали новую жизнь, отражаясь от чистейшей белизны снеговой пелены, укрывающей землю.

Лили вдруг уцепилась за рукав малфоевской мантии:

— Что это?..

Утробное, низкое рычание, доносилось будто бы не со стороны, а откуда-то сверху.

Люциус поднял палочку:

— Люмус Максима!

С ветки дерева, прямо над их головой виднелась оскаленная пасть с острыми зубами и горящие голодом глаза.

— Химера, — прошипел Малфой сквозь зубы, загораживая девушку собой в тот момент, когда когтистое крылатое нечто спрыгнуло перед ними на тропинку.

Поднявшись, зверь одним ударом лапы содрал кору с вековой сосны и яростно хлестнул себя по бокам хвостом.

Рычание химеры было грозным. Лили поняла, что чудовище вот-вот их атакует. Вскинув руку, она запустила в химеру Ступефаем и… промахнулась. Взмахнув крыльями, разъярённая химера поднялась в воздух, обдавая их ледяными ветром и холодным снегом перед тем, как ударить задними лапами.