— А ты не дослушал, — резким тоном ответила Кьяра, у нее получилось совладать с собой. — Тело не обязательно. Если душа свободна и хочет вернуться, то можно воскресить ее несколькими способами. Возможно, даже Зариллон мог бы провести ритуал, хотя это риск для него. Ну да, со мной это не сработало бы. Подумаешь, невелика потеря.

Голос у нее был ровный. Она нарочно загнала поглубже все свои эмоции. Ей хотелось привести паладина в чувство. Эрты больше не было, больше некому было вправить ему мозги. Коль так, она сама будет Эртой. Резкой, грубой, настойчивой.

— А вот то, что ты ходишь мрачнее тучи, прячешься и предаешься унынию, сильно влияет на войско, — с укором сказала она. — Твои люди не понимают, что происходит, и это их пугает гораздо больше, чем твои вспышки гнева.

— Я знаю о воскрешении, на себе испытывал, — тихо сказал, оттолкнув девушку от себя.

Он вспомнил бесконечный океан льда, через который пролетела его душа, чтобы вернуться, и вдоль позвоночника прошла волна холода. У него были цели, и ради них он прошел через это, став вечным должником Аурил. Но Эрта захочет навсегда остаться в чертогах своих северных богов, пасти звездных оленей по бескрайним загробным тундрам. Лишь бы подальше от него, после того, что он сделал.

— Не тебе меня учить, — сказал он с горечью. — Умри и вернись, тогда, может, мы поговорим. Здесь никто не способен на такую магию, тем более Зариллон. А способная… никогда не сделает ничего против воли Аурил, — он вновь осекся, вспомнив ледяной океан, но уже в глазах человека. — Уходи прочь. Глумись надо мной, мне все равно.

Он лукавил, это было болезненно. Он больше не был Нежностью Ледяной Девы, к нему вернулось много человеческого.

Несмотря на то, что он оттолкнул ее, девушка упрямо подошла к нему вплотную:

— Я не глумлюсь, — произнесла она смягчившимся голосом. — Я хочу привести тебя в чувство, когда ты вдруг пал духом, хотя мы еще можем выиграть. Бездна с Присциллой и ее жречеством, пусть отдуваются на поле боя, а павших можно вернуть после победы.

На последней фразе она погрустнела. Она хотела взбодрить эльфа, зарядить его энергией злости и дать надежду, что мертвые ушли не навсегда. Тогда, возможно, он мог бы вернуться к своим обязанностям. Не желая, чтобы паладин заметил ее эмоций, она двинулась прочь от него.

Она услышала, как эльф сказал ей в спину:

— Присцилла — тупая старая мразь, не способная на возрождение, но даже она — личность, в отличие от меня. Я вспомнил свое место. У орудий нет ни эмоций, ни привязанностей. Не переживай, я сделаю то, что от меня требуется, и твоя хозяйка не будет разочарована, ведь только об этом твоя забота.