Чья-то щека потерлась о мое лицо. Отодвинувшись, я увидела Кевина. Я думала, это будет Натэниел. Массивные ладони Тедди гладили мне руки выше локтей, потом он поднес ладони к лицу:

– Ты пахнешь стаей.

Лоррен лежала на спине, уставившись на меня странными волчьими глазами.

– Она пахнет Райной. – Лоррен повернулась и лизнула меня в коленку, в джинсы.

Я знала, что, если я позволила бы, мы бы спали в одной общей куче, как щенки. Знала, что прикосновение объединяет стаю, как у приматов – искание в шерсти. Прикосновение, утешение – секс здесь может и не присутствовать. Просто Райна выбрала его. Это были волки, но также и люди, следовательно, приматы. Два вида животных одновременно, а не один.

Кевин опустил голову мне на колени, прижавшись щекой. Глаз его я не видела, не знала, стали ли они волчьими. А голос у него был густой и низкий:

– Ох, сигарету бы сейчас!

Тут я захохотала и не могла остановиться. Смеялась и смеялась, пока слезы не хлынули. Вервольфы гладили меня руками, терлись лицами. Впитывали мой запах, еле-еле заметный, уходящий запах Райны. И меня отмечали своим запахом.

Стивен поцеловал меня в щеку – как брат сестру.

– Что с тобой?

Кажется, он уже спрашивал, но я не помнила точно.

– Все нормально.

Голос у меня прозвучал оловянно и отстраненно. Я поняла, что балансирую на грани шока. А это плохо.

Стивен отогнал от меня волков. Они неохотно отодвинулись, будто вызванная нами энергия была для них наркотиком. А может быть, сексом. Лучше в это не лезть.

– Ричард говорил, что Райна не уйдет, пока живет стая. Он это имел в виду? – спросила я.

– Да, – ответил Стивен, – хотя я никогда не слышал, чтобы не член стаи мог сделать то, что сделала сейчас ты. Считается, что духи мертвых могут вселяться только в ликои.

– Духи мертвых, – сказала я. – У вас разве нет для них тайного имени?

– Мунины, – сказал Стивен.

Я чуть не заржала снова:

– Мунин – память, ворон Одина!