Я уставилась на него.

– Мне ничья жизнь не нужна, Натэниел, но если стая готова рисковать жизнью ради тебя, я ожидаю от тебя того же.

– Я сделаю все, что ты захочешь, – сказал он. – Ты только скажи мне.

Он не сказал «попроси», он сказал «скажи». Подразумевается, что у него нет права сказать «нет». Я спросила:

– Все ли здесь знают, что у них есть право отстаивать передо мной свою точку зрения? То есть если я скажу «прыгай», вы не обязаны сразу подпрыгивать.

– Мы этого не знаем, – ответил Стивен с настороженностью в голосе.

– А ты? – спросила я, повернувшись к Натэниелу. Он встал на колени, наклонившись ко мне, но руками держался за спинку кровати. Он не пытался меня коснуться, даже приблизиться не пытался.

– А что – я?

– Ты понимаешь, что у тебя есть право отказать мне? Что мое слово – не веление свыше?

– Только скажи мне, чего ты хочешь, Анита, и я это сделаю.

– Вот так, без вопросов, просто сделаешь?

Он кивнул:

– Что угодно.

– Это обычай у вас, у пардов?

– Нет, – ответил Стивен, – это линия поведения Натэниела.

Я затрясла головой, замахала руками в воздухе, будто пытаясь все это стереть.

– Ладно, у меня нет на это времени. Он исцелился, берите его с собой.

– Мне ждать у тебя в комнате? – спросил Натэниел.

– Если захочешь отдохнуть, найди себе кровать. Меня там не будет.

Он радостно улыбнулся, и у меня возникло странное чувство, будто он слышит совсем не то, что я говорю. Мне хотелось убраться из этой палаты куда подальше. Пэджетту я скажу, что перевожу их в безопасное место, и он это скушает, потому что сам хочет от них избавиться. И хочет куда сильнее меня.