– Да, совершенно верно. После наступления темноты.

– Томас, мне надо говорить со Странником. Я говорю как сотрудник полиции, а не слуга Жан-Клода. Здесь вампиры попали в беду, и я думаю, он мог бы помочь.

– Да, мы принимаем заказы.

Я продиктовала ему номер телефона в машине Дольфа.

– Времени у нас мало, Томас. Если он мне не захочет помочь, мне придется идти одной с полицией и пожарными.

– Будем рады вас видеть. – Он повесил трубку. Жизнь была бы намного проще, если бы Фернандо был мертв. К тому же я обещала Сильвии его убить. А обещания я всегда стараюсь выполнять.

Дольф стоял, прислонившись к двери, и хотел уже узнать, что так долго, как телефон зазвонил. Я сняла трубку.

– Да?

– Мне сказали, что тебе нужно со мной говорить.

Интересно, чьими губами он говорит, в чьем теле живет.

– Спасибо, Странник, что перезвонил. – Вежливость лишней не бывает.

– Томас был на удивление красноречив. Что ты хотела бы от меня?

Я объяснила дело как можно короче.

– И что ты хочешь от меня в этих ваших трудностях?

– Ты мог бы перестать брать у них энергию. Это могло бы помочь.

– Тогда мне придется питаться от живых людей. Ты можешь кого-нибудь предложить на место каждого из вампиров?

– Ни предлагать, ни торговаться я не буду. Это официальное обращение полиции. За мной стоит авторитет людского закона, Странник, а не Жан-Клода.

– А что мне людской закон? Что он нам всем?

– Если мы спустимся, а они на нас нападут, кончится тем, что я кого-то из них поубиваю. Они тоже могут убить полисменов и пожарных. Плохая пресса перед голосованием по закону Брюстера, намеченным на осень. Совет запретил всем вампирам этой страны драться между собой, пока закон не будет окончательно принят или отвергнут. Ведь наверняка и резню полисменов тоже запретили?

– Запретили, – ответил он с тщательно выдержанными интонациями. Они мне ничего не давали. Я не знала, злится он, или ему приято, или вообще глубоко плевать.