Обняв за плечи, Доминик слегка наклонил голову, пепельная щека коснулась моих волос.

- Что бы сделала ты на моём месте? Если бы тебя приворожило существо, при виде которого теряешь над собой контроль, в то время как оно содрогается от ненависти при виде тебя?

- Я бы оставила это существо в покое.

Губы Доминика дрогнули в улыбке.

- Я ведь сказал, мои эмоции мало похожи на человеческие. Я скорее убью тебя, но так, чтобы и после смерти ты была со мной вечно. Не представляешь, насколько близок я был к тому, чтобы высосать из тебя кровь прошлой ночью…

- И что тебя остановило?..

- Твой поцелуй.

Я рывком повернулась к нему.

- Ты решил, что…

- Нет. После того, как ты без малейшего колебания занесла надо мной кинжал, я не верю, что когда-нибудь смогу заглянуть в твои глаза и не увидеть в них ненависти. Ты более непримирима, чем я думал. Нет, я лишь представил, как бы всё было, если бы ты относилась ко мне по-другому… и не смог отказать себе в продлении этой фантазии.

Наверное, попытайся я что-нибудь сказать, голос бы всё равно не повиновался. Но и сказать было нечего. Теперь у меня отпали последние сомнения – Доминик больше не собирался меня обращать.

- Мне нелегко решиться на подобный шаг,- тихо добавил он.- Наверное, поэтому я просто тяну время.

В наступившей тишине я слышала лишь гулкие удары собственного сердца и была уверена, его слышит и Доминик, без труда догадываясь о панике, захлестнувшей меня с головой… Я вдруг почувствовала себя ужасно слабой и разбитой – кукла, которая постоянно рвёт верёвочки, за которые её дёргают. Когда привязывать новые верёвочки надоедает, куклу просто уничтожают… Взгляд перестал затравленно метаться по комнате, я обречённо перевела его на Доминика.

- Как это на тебя похоже. Даже убить меня ты не можешь так, чтобы не причинить лишней боли. Ты мог бы молча высосать из меня кровь. Но нет – тебе нужно в подробностях расписать, что меня ждёт, а потом "тянуть время", наблюдая за моей агонией в ожидании участи, от которой, ты знаешь, меня бросает в дрожь…

Глаза Доминика сверкнули, в голосе послышалась горечь.

- Как я и говорил, ненависть настолько тебя слепит, что ты не в состоянии рассмотреть в моих действиях ничего, кроме намерения причинить боль.

- Если бы я испытывала к тебе такую ненависть, она бы меня уже испепелила… И… я колебалась, прежде чем решилась занести над тобой кинжал…

Несколько долгих мгновений Доминик всматривался в моё лицо, в глазах появился лихорадочный блеск. И, так ни слова и не сказав, растворился в воздухе.

Слабость и апатия охватывали меня всё сильнее – видимо, сказывались потеря крови и голод. Но обыскивать незнакомый дом в поисках еды не было сил, и я упала на диван в той же гостинной, с горечью думая, как было бы хорошо закрыть сейчас глаза и больше никогда не проснуться.