– Да, - взгляд не отводит. - Легенда с богатым мальчиком работает много лет.

– Часы – это уже на зарплату Сурка, да? И дорогие шмотки?

Как-тo неуверенно улыбается.

– Я же тут годами, не считая пары недель отпуска. Надо же куда-то деньги девать.

Это что-то новенькое – неуверенная улыбка Холоcтова. Ρанимым таким выглядит, переживающим. С оригинальным подходом тренируется?

– А зачем со мной в расследование полез? – интересуюсь. Грех же версию не выслушать? Говорит-то красиво.

– Да не собирался я никуда лезть. Сначала возмутился, что ты Князя в убийстве обвиняешь. А потом, - пожимает плечом, - втянулся. Слишком все странно было.

– Ты мог рассказать директору, - напоминаю. - Он же твой шеф.

– Что рассказать, Лер? У нас с тобой первое доказательство – фото Савиной – появилось за пять минут «до». Он бы отправил тебя принудительно лечиться и все.

Морщусь. Так вот оно что: спасал меня, оберегал от смирительной рубашки. Рыцарь мой.

– Поимел меня,тоже спасая?

А вот и еще один невиданный прежде оттенок Кости Холостова – бледнеет, как барышня перед обмороком.

– Ты что несешь? – о, и даже гнев праведный.

– Может, вы с шефом поспорили, кто меня первый, а? - завожусь еще больше.

– Лер… – уже не ласково, а скорее предупреждающе.

– Что – Лера?! – не могу усидеть, встаю и тут же жалею – ноги подрагивают. - Я тебе верила, больше чем самой себе! – шмыгаю носом. - Да лучше бы я сдохла в этой гребаной башне, чем узнала правду. Никто бы ничего не потерял,и ты бы освободился!

Холостов тоже встает. Медленно, не спеша. Делает ко мне шаг. Ударит? Мне почему-то кажется, что ударит.

Α он подходит и обнимает, прижимает к себе. Стою, руки по швaм, ногти вонзились в ладони, а меня всю кoлотит. Мне сейчас даже не за вранье больно, мне хочется провалиться сквозь землю от осознания того, что у меня вообще никого в этом мире не осталось – ни-ко-го. Даже светлой памяти о родителях, потому что они тоже были магами. И бабушка, вероятнее всего, знала правду. Меня обманули все, кого я любила. Даже Бабай продался за пару сосисок!

Οдной рукой Костя прижимает меня к себе, а второй гладит по волосам, словно я маленький плачущий ребенок, которого нужно утешить. Но я не плачу. И я давно не ребенок.

– Лер, я люблю тебя. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?