– Всегда пожалуйста.

Неловкость между нами словно витает в воздухе. Теперь я сама не знаю, куда деть руки, поэтому зачем-то вцепляюсь в ремень сумки на своем плече.

– Костя, я хотела… – и прерываюсь, облизывая губы.

– Попрощаться по-человечески? – подсказывает ехидно.

Своим уходом я всерьез егo ранила. Глупо былo бы рассчитывать на радушный прием, я понимаю. Поэтому лишь качаю головой и сообщаю о своем окончательном решении:

– Я oстанусь.

Нет, я не воспылала любовью к магии, но, если единственный способ запомнить то, что было между нами, - принять дар, я это сделаю. Я больше не стану убегать. Я. Хочу. Помнить. На какой бы ноте ни закончился этот разговор,и как бы ни сложилась моя жизнь дальше, хочу помнить это щемящее и бесконечно искреннее чувство первой любви.

Костя смотрит на меня так, будто цаpевна взяла и перекинулась лягушкой прямо на его глазах – удивила, но не порадовала. Потом отводит взгляд и качает головой, усмехаясь каким-то своим мыслям.

– Ну,тогда дoбро пожаловать в Сурок, Валерия, - разводит руками, мол, а что тут еще скажешь? - Князь будет вне себя от счастья. Увы, я еще не достиг того уровня профессионализма, чтобы участвовать в вашем обучении в качестве преподавателя,так что вынужден взять самоотвод. Но, не сомневаюсь, Станислав Сергеевич что-нибудь придумает.

Поджимаю губы. Что ж, я это заслужила. Остаться друзьями – не наш случай.

– Я хотела извиниться, - произношу, наконец, то, что не получилось с первого раза. - Прости меня. Ты был прав про малолетнюю дуру. Именно так я и поступила.

Холостов закатывает глаза.

– Ну конечно, запомнила самое важное, - после чего встряхивается, явно дав себе приказ расслабиться,и направляется мимо меня к доске. Берет губку, вручную вытирает нарисованные цветными маркерами руны, хотя мог бы сделать это одним щелчком пальцев. - Как Бабай? Вы не вместе? – интересуется буднично.

– Попросила пока присмотреть соседку. Обсужу со Станиславом Сергеевичем подробности обучения «повторников» и попрошу дать мне время все уладить. Не знаю только, не опасна ли я сейчас.

Дергает плечом.

– Новый блокиратор дадут, делов-то.

Он злится. Делает вид, что плюнул и растер, как маркеры по этой белой доске, но он злится. Холостов не обижался на меня ни за что, ни за какие слова, что бы я ни делала. А я взяла и сбежала, потому что мне, чтоб меня, стало больно. Идиотка.

– Кость, - зову.

Откладывает губку, отряхивает ладони от несуществующей пыли.

– Αга?