Кэнд промолчал.

– Почему вы молчите?

– Лэа… – он глубоко вдохнул, положил ей руки на плечи. – То, что тебе станет известно, не должен больше знать никто из ныне живущих. НИКТО. Понимаешь?

– Понимаю, – тревога девушки все нарастала. – Я буду хранить вашу тайну, только скажите, что от меня нужно!

– Сейчас ты кое-что узнаешь… – медленно выговорил Кэнд. – Это очень важно, и может сильно подорвать твои представления о мире, но я вынужден пойти на это…

Хэддэн, прихрамывая, подошел к плите. Лэа видела, что она сплошь покрыта руническими письменами старейшего языка.

– Та часть замка, что видна наверху – это гораздо более поздние строения, которые покоятся на древнейших сводах, но не в этом дело.

– А в чем?

– Идем уже, – проворчал Хэддэн.

– Сейчас узнаешь, – Кэнд помедлил и шагнул к плите.

Затем, к изумлению Лэа, они вдвоем налегли на нее и плита тихо, будто по маслу, скользнула в сторону. Под ней виднелся проход, но не было в нем черноты, наоборот, с него лился слабый желтый свет.

Пораженная Лэа шагнула за Кэндом в освещенный проход.

Коридор был не очень длинным, но очень чистым и поразительно контрастировал с запущенностью и сыростью склепа.

В конце была дверь. Небольшая, дубовая, окованная железом, с замочной скважиной и блестящей, отполированной от множества касаний, ручкой.

– Идем…

Кэнд отворил дверь ключом, и они оказались в небольшой уютной комнатке, сплошь заваленной книгами и оружием. Был здесь и небольшой стол, на котором высилась гора свитков и чернильница с пером.

Посередине стояла кровать. Лэа взглянула на нее и ахнула.

На кровати лежал старик. У него были очень длинные белые волосы, тщательно расчесанные, они покоились на подушке рядом с ним. Не уступающие по длине волосам борода и усы были переброшены в сторону и свисали с кровати.

Его тело иссохло от старости настолько, насколько это только было возможно. Казалось, на тонких костях совсем нет мяса, они обтянуты бледной, почти прозрачной кожей. Старик, наверное, весил не больше пушинки. Пальцы его были скрючены самым злым артритом, какой только можно вообразить. Они были похоже даже не на птичьи когти, а на перекрученные корни деревьев.

Старик был укрыт тонким одеялом, которое лежало почти ровно.