– Ты много для него значила.

– Да. Мы были друг у друга. И никого больше в целом свете.

– А потом появился…

– Да. Лейс не мог с этим смириться, начала проступать его импульсивная и взрывчатая сторона. Еще немного, и дело дошло бы до дуэли.

– Драка за милость Лэа ун Лайт? – хохотнул Кэррим.

Лэа слабо улыбнулась в ответ.

– Звучит немного пафосно. Тогда, на празднике у эльфов, Лейс хотел уйти. Но я не дала этого сделать. Помешало чувство собственного эго. Я всегда была эгоистичной…

– Это не эгоизм, Лэа, – мягко поправил ее принц. – Ты не хотела разлучаться с ним. Не хотела делать ему больно.

– Не хотела, – согласилась Лэа. – Но не делала ли этим я еще больнее? Сейчас уже поздно об этом рассуждать.

– Никогда не поздно, Лэа. Эаллон слышит тебя. Она все понимает и ее сострадание и любовь всегда будет с тобой.

– Мне не нужно ничье сострадание, – поджала она губы. – Не надо меня жалеть. И любить не надо.

– Чего же ты хочешь?

– Отомстить.

– Ты очень давно идешь к этой цели. А потом, Лэа? Что потом?

– Не знаю, Кэррим, – устало ответила она. – Мне все равно. Я хочу только боли. Его боли.

– Вернуть все сполна…

– Да.

– А меч? Без него ты не могла исполнить свою клятву?

– Я думала над этим, Кэррим. Множество раз, в минуты отчаянья, я вспоминала слова Гэрраха о том, что не выбери я тогда меч, могла бы настичь Джера. Но не выбрала ведь, да? Значит, этот час еще не настал.

Лэа встала с песка, отряхнулась от налипших на одежду крупинок.