— Держи, — он протянул Амину джамбию. — Она твоя.

— П-почему? — умудрился шепнуть юноша, дрожащей рукой пытаясь взять кинжал.

— Потому что я, — подмигнул Алиф, — так хочу, — и, наклонившись, ловко сунул джамбию за пояс — ровно туда, где Амин привык её хранить. — А теперь молч-ш-ш-ши, ибни. Говорить буду я. У меня… нас-с-с-с, — добавил он громко, — ес-с-с-сть ч-ш-ш-то с-с-ссказать юному с-с-с-султану Яммы.

— Не такому уж юному, — отозвался Халиб, закрывая дверь. — Амин, братец, ты не просто попал к джинам, ты ещё и с ними спутался? Напомни-ка мне четвёртое правило Салах-аги.

Амин открыл было рот, но, поймав взгляд Алифа, промолчал.

В наступившей тишине змеиное шипение прозвучало неожиданно громко. И угрожающе.

— Не заставляйте меня звать стражу, — холодно бросил Халиб, глядя на ползущих к Амину кобр. — Это вы хотели со мной поговорить.

— О да, — улыбнулся Алиф, не слишком стараясь сохранить человеческий облик полностью. Улыбка, к примеру, у него получилась совершенно змеиная. — Это я милос-с-с-стиво решил не раз-с-с-срушать этот прекрас-с-с-сный дворец. И не убивать тебя, с-с-с-смертный. Тебя и твоих с-с-с-слуг.

Халиб рассмеялся, и Амин заметил, как в руку ему сам собой скакнул кинжал из ножен на поясе.

— Не с-с-с-стоит, с-с-с-смертный, — Алиф заметил тоже, но даже не напрягся. Лишь глаза нехорошо прищурились. — Ты же не хочеш-с-с-сь отправиться к Манат раньш-с-с-се времени? Клянус-с-с-сь Иблис-с-с-сом, я хочу этого, наверное, не меньш-с-с-се твоего брата, а в будущем — и твоего народа. Но ты нужен нам, с-с-с-смертный. Поэтому ус-с-с-спокойся и выс-с-с-слушай. Твоей жиз-с-с-с-сни нич-ш-ш-што не угрож-ш-ш-шает.

Амин ждал, что разозлённый Халиб — а брат злился, да так, что дрожали даже пальцы, сжимающие кинжал — позовёт стражу, напомнит, что к султанам подобным образом не обращаются даже джины… попытается напасть на Алифа или выхватить джабию у Амина, наконец.

Но Халиб просто спокойно сел в кресло, с благожелательным интересом глядя на джина. Даже кинжал вернулся в ножны.

Халиб тоже внимательно слушал наставника Салах-агу в детстве.

Алиф усмехнулся, но сел напротив — у маленького столика с фруктами и кувшином вина. Не притронулся ни к еде, ни к напиткам — как и Халиб.

И тихо, свистяще начал.

— С-с-с-султан, твой брат предлагал тебе подумать о войне с Гарибой. Мы, — он поймал взгляд Халиба, заставляя смотреть в глаза. В змеиные, немигающие глаза. — Мы поддерж-ш-ш-шиваем его предлож-ш-ш-шение.

— Мы? — переспросил Халиб, и тут же комната наполнилась тихими голосами, шепотком, смехом. Стены затянуло туманом, из распахнувшегося окна повеяло морским свежим ветром.