— Сам выбрал службу человеку? — вскинул брови Халиб.

— Не службу, — тихо поправил его Амин. — Дружбу.

— Дружбу? О нет, он тебя защищает — он тебе служит, — покачал головой Халиб. — Нет, Амин. Ты знаешь какой-то секрет, как подчинять джинов, — глаза султана загорелись, — Скажи мне. Скажи мне, что это. Какой-то магический фокус? Ну да, ты не колдун. Тогда что? Талисман? Но тебя обыскивали и кроме кинжала ничего не нашли. Что это? — голос Халиба охрип от еле сдерживаемой алчности. — Скажи мне, что это?!

Амин неосознанно схватился за рукоять джамбии, и на кровать рядом с султаном шлёпнулись сразу три змеи. Угрожающе зашипели, вытягивая плоские чёрно-жёлтые головы.

— Амин, — с трудом взяв себя в руки, улыбнулся султан. — Я позволю тебе… я позволю тебе остаться во дворце, даже сохраню титул, если хочешь. Только скажи, что это.

— Я не могу, — тихо произнёс Амин, и Халиб потянулся к висящему на поясе кинжалу.

Амин перехватил его руку, удивляясь, как неприятно дотрагиваться до умащенной розовой водой кожи брата — примерно так же, как раньше он не любил касаться змей.

— Подожди, Халиб. Ты хочешь знать, как я смог получить джинов в союзники? Я тебе покажу. Когда мы разобьём султана Гарибы.

Халиб пристально смотрел ему в глаза какое-то время, потом отвернулся, рассмеявшись.

— Ну конечно. Умно, брат. Очень умно. Джины, да твоё знание — всё, почему я терплю тебя. Заставишь меня пообещать что-нибудь эдакое в обмен? Давай, ты всегда был умненьким мальчиком, — и, поднявшись, направился к двери.

Амин с улыбкой покачал головой и тихо позвал:

— Халиб. Почему ты убил Зульфию?

Султан остановился. Обернулся, удивлённо глядя на Амина.

— Зуль… А, твою наложницу, которая любила танцевать с саблей? У неё хорошо получалось.

— Почему ты убил её? — повторил Амин.

— До сих пор не понимаешь? — усмехнулся Халиб. — Странно. Она была твоей слабостью, брат. Единственное, что могло бросить тебя на колени передо мной. Какая-то девчонка-наложница! Ты был противен мне тогда — шехзаде, готовый умолять, чтобы эту раскрашенную дуру не трогали. Нет бы спасать собственную шкуру! Не будь тогда этого мальчишки — как там его звали? — ты бы так и рыдал над её телом.

— Захир, — шепнул Амин, закрыв глаза. — Его звали Захир.

— Вот видишь, — рассмеялся Халиб. — Ты их помнишь. До сих пор. Это слабость, Амин, недостойная шехзаде. От слабостей необходимо избавляться. Странно, что я объясняю это тебе. Разве это не очевидно?

Амин, тяжело вздохнув, вспоминал, как день за днём, ночь за ночью после побега его держало только желание сначала отомстить старшему брату, потом — просто вернуться. И, наконец — доказать, прежде всего, самому себе, что он достаточно силён, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Теперь силён — ведь раньше не смог.