Ничего она не забыла и не простила, но…

Но, кажется, снова запуталась.

В монастыре у неё был советчик и отдушина — Золотая Ленна слышит своих подопечных и всегда готова утешить тех, кто нуждается в утешении. А тем, кому надо всего лишь подтвердить их правоту… им она тоже всегда подскажет и поможет. Ведь не зря же она — мать. Мать всего, что в мире мыслит, чувствует, всего, что живет.

С того дня, что Темершана покинула монастырь, она ни разу не обращалась к Золотой Матери ни с просьбой, ни за советом. Ей казалось — так будет честно. Ведь сёстры без её благословения никогда не отдали бы Темери ифленцам.

Темери тысячу раз повторила себе, что всеблагая Мать прозревает будущее, и точно знает, как поступить правильней и лучше… повторила, но вот поверила ли?

Прикусив губу, Темери принялась искать свой простенький посох-эгу. Где она его оставила? Не в доме же чеора Ланнерика? Нет, она точно его привезла в цитадель… и даже… ах, да. Служанки. Чтобы служанки его не сожгли и не выкинули, Темери спрятала посох в складках балдахина кровати. Там можно было спрятать не только посох, но и целый небольшой алтарь с идольцами, а рядом ещё осталось бы место для двух-трех некрупных пресветлых сестёр…

Раньше она всегда говорила с Ленной в храмовом зале. Там, ей казалось, она ближе к престолу богини и быстрей сможет услышать ответ. Здесь же… надёжные каменные стены сейчас ей только мешали. И Темери убедила себя, что ей нужно выбраться куда-то на воздух. Куда-нибудь, где есть большие окна, и сквозь них видно не такие же каменные замшелые стены, а небо и крыши. И солнце. Ну, или хотя бы луну.

Главная башня цитадели подходила идеально…

Подходила бы, если бы туда вели тайные ходы в стенах. Но её перестраивали вместе со всей новой частью замка, так что идти придётся на виду у всех.

Да и пусть смотрят! Они же всё вслух так радостно говорят, что она здесь хозяйка, а не пленница. Вот и прогуляется. По-хозяйски. Даже…

Караульный у входа выпрямил спину, стоило двери приоткрыться. Но странный приказ мальканки выслушал с таким выражением лица, словно она каждый день ходила куда-то в его сопровождении.

То, что караульному гвардейцу любопытство не чуждо, она поняла, когда они уже поднялись на башню и остановились под закрытым на две задвижки люком.

— Мне сопроводить вас наверх? Там может быть холодно. И… птицы.

Чайки. Они любят гулять по стенам и крышам цитадели. Они никогда ей не мешали. Хотя отец — она помнила — грозился приказать солдатам перестрелять хотя бы половину. Чтобы не гадили.

— Нет, благодарю. Я хочу поговорить с Золотой Матерью, это не займёт много времени.