— Хозяин Каннег… Конечно! Я его найду. Прямо сейчас!

— Не нужно, — ласково шепнула Ленна. — Обернись!

Возле люка, обхватив себя за плечи, стоял Ровве. Выглядел он почти живым. Смотрел хмуро, но решительно.

— Я не встречал этого Каннега, — с лёгкой усмешкой сказал он, — но смогу найти дядю Янне. И, пожалуй, сделаю это прямо сейчас…

Ровве отступил поглубже в тень и просто исчез, как не было. Слился с тенью.

— Кажется, он не хотел идти, — сказала Темери вслух.

О своём Покровителе она до сих пор ничего не знала. Подозревала даже, что он и Покровителем-то её стал только ради Шеддерика, и старалась на его помощь не очень рассчитывать.

— Да. Покровители не любят надолго оставлять без присмотра тех, кого выбрали себе в подопечные. Пора прощаться, Темери.

Темери кивнула. Золотая Ленна больше не была так уж похожа на маму. Но всё равно оставалась чем-то невероятно дорогим и тёплым, чем-то, с чем невозможно расстаться, и что нельзя забыть.

Она кивнула: если пора, значит пора. Но на прощание богиня задумчиво сказала:

— Я больше не умею провидеть будущее, мне ведомы даже не все вехи настоящего, но я всё-таки знаю, что ты найдёшь свой единственно верный путь. И если снова меня позовёшь… я приду.

— Я позову… — совсем смутилась Темери.

Конечно, позовет, ведь если не завтра, то послезавтра они с Кинриком будет стоять у купели и простить ее, Ленны, благословения…

Шкипер Янур и Джарк

Джарк замешкался на одном из перекрестков — всё-таки в верхнем городе, даже в самой дальней от цитадели его части, он бывал редко. Но поколебавшись, всё же свернул направо. Янур с неудовольствием отметил, что поспевать за резвым подростком ему стало тяжело. Надо же, а ведь он-то считал, что ещё вполне может податься в матросы. Годы брали своё. А если быть честным с собой до конца, то не только годы, но и сытная еда и в целом спокойное существование. Конечно, спокойствие это было относительным, но Януру-то было с чем сравнивать, так что на судьбу он не жаловался, а с момента возвращения рэты Итвены и вовсе пребывал в состоянии постоянной лёгкой радости. Как будто от сердца отвалился тяжёленный камень.

А сейчас этот самый камень решил вернуться на привычное место. Янур даже представлял его себе — серый, плотный, холодный камень, с каждым моментом увеличивающийся в размерах и всё больше теснящий из груди сердце. Может, оттого и одышка.

Янур наконец остановился, упёрся руками в колени и попытался выровнять дыхание. Из ближайшей витрины на него смотрело не очень-то приятное перекошенное изображение его самого: шляпа сползла на бок, шейный платок сбился и торчит узлом из-под воротника, верхние крючки куртки успели расстегнуться. Пожалуй, с таким лицом и в таком виде не страшно встретить никаких разбойников. Или разбегутся от страха, или передохнут от смеха.