Поставив кочергу на место, она посмотрела наместнику прямо в лицо.

Он приподнял брови, но тут же потянулся пальцами к вискам, словно у него болела голова. Пожаловался:

— День какой-то… плохой день. А у ворот собираются люди. Шпионы Шеддерика говорят — вооружённые. Ждут рассвета. И новостей.

— А давайте натянем всем нос. Всем, кто устроил это представление с ошейником, и тем, кто раструбил о нём по всему Тоненгу?

— И как мы это сделаем?

— Ну, нам всёё равно завтра или на следующий день идти к Золотой Матери за благословением… так почему бы не сделать это на рассвете? Оденемся понарядней. Пусть трубачи на воротах встанут… и сделаем вид, что так всё и было спланировано. А толпа нас с вами просто встречает.

— А не боитесь, что они нас тут же на радостях и расстреляют? — Кинрик выпрямился в кресле и заинтересованно подался вперед.

— Боюсь. Но вы будете рисковать сильней, чем я. Это же вести о моей трагической кончине, если ваш брат прав, вывели людей на улицы.

— У них могут быть ружья. Надо будет поставить оцепление и несколько стрелков по крышам. И горнисты пусть на воротах стоят. И нужно, чтобы флаги развернулись… и ещё нужен какой-нибудь корабль, пусть даже рыбацкую лодку… А вы правы, может получиться красиво! Нам нужен церемониймейстер, начальник охраны, капитан гвардейской роты и Шеддерик… ай, каэ зар! Они ж с Гун-хе допрашивают ювелира.

— Я разбужу Шиону, она поможет мне собраться. Сделаем вид, что рады этой свадьбе, и пусть все, кто не рад этому так же, как мы, скрипят от злости зубами!

Кинрик засмеялся так громко, что смех резко перешёл в кашель. Вытер слезящиеся глаза и сообщил:

— Я понял, чем вы так зацепили моего брата, рэта Итвэна.

Настал черед Темершаны поднимать брови, в одно это движение вкладывая сразу два вопроса. «Чем же?» и «Что значит — зацепила?».

Вслух она, конечно, не задала ни тот, ни другой. Даже поспешно сменила тему:

— За дверью ждёт гвардеец. Думаю, за капитаном можно отправить его.

— Конечно. Ну что, попробуем… как вы сказали? Натянуть им всем нос?

Темери казалось, что Кинрик уж слишком возбуждён, и глаза у него блестели, как воспалённые… но загадочная простуда, казалось, отступила. Так что она решила пока забыть о ней. А потом осторожно рассказать о своих наблюдениях Шеддерику.

А ведь ещё неизвестно, одобрит ли чеор та Хенвил эту авантюру.

Благородный чеор Шеддерик та Хенвил