— Он знает. — Прокомментировал Ровве, — Он считает, что разыграл прекрасную партию. Шедде, мне пора к Темершане. Полдень близко, будет допрос.

Шеддерик опустил взгляд. Именно потому, что близится полдень вместе с очередными пытками в столичных подвалах Ифленской Империи, он и не хотел прерываться.

Но сёстры Ленны устали. Да и сам он…

Приказывать ничего было не нужно, слуги подали заранее приготовленный пряный хлеб и вино прямо сюда. Никуда он не уйдёт. Пока дело не кончится тем или иным образом.

Хотя нет. Никакого «иного» образа не будет. Сегодня нет места поражению.

Не будет.

Рэта Темершана Итвена

Крюк сначала подняли не сильно, не так, чтобы покалечить — только напугать.

Но эффект оказался слишком слаб: напугали Вартвила ещё вчера, сегодня кричать сорванным голосом он уже не мог.

Сегодня он решил, что будет отвечать, что скажет всё, о чём спросят, и если нужно — даже наврёт, лишь бы пытка не продолжалась.

Но дознаватель спросил о та Граствиле. И стало понятно, что спастись не удастся. Что предали его всё и навсегда…

Он думал так, хрипло выкрикивая честные ответы, выплевывая ненависть и боль, но его слова значения не имели. Палач неторопливо начал выкручивать винт, руки затрещали в суставах. А потом боль прокатилась по спине — от короткого, без замаха удара тонким металлическим прутом.

И стало невозможно дышать.

— Шанни, — оклик Ровве заставил её вспомнить, кто она и где.

«Я здесь».

— Прости. Мы пытаемся. Что-нибудь услышала?

«Да. Его спрашивают про какого-то Граствила».