— Не здесь, — вдруг сказал Эви, оторвавшись от моих губ.

Он явно был не в себе. Глаза стали непроницаемо чёрными, а дыхание сбилось. Сняв с крепления лейку душа, он быстро смыл с нас остатки мыла, выключил воду и решительно отодвинул шторку.

Завернув меня в полотенце, Эвенар не позволил мне идти самой, а поднял на руки. Сам одеваться не стал — так и вышел в коридор в чём мать родила.

— Тебя могут увидеть, — проговорила я, держась за его шею.

— Плевать, Фел, — ответил принц. — Сейчас мне вообще всё равно, что кто-то там подумает. Потом разберусь. Сейчас важно другое.

— Что?

— Ты. Мы. И прочность твоей кровати.

Эту фразу он говорил, уже опуская меня на ту самую кровать.

Полотенце оказалось отброшено, а соседи благополучно забыты. Я снова получила самый сладкий в мире поцелуй, а пламя внутри разгорелось с новой силой. Я понимала, к чему всё это ведёт, но даже не подумала отказываться или сопротивляться. Решила довериться Эви до конца.

И не пожалела об этом ни на секунду.

Глава 75

Глава 75

Я лежала на плече Эвенара и была не в состоянии открыть глаза. Тело пребывало в состоянии полной расслабленности, в нём ещё ощущались отголоски пережитого удовольствия. Даже нет, это слишком простое слово, не передающее и части тех ощущений, что подарил мне мой принц. Это было волшебно! Я словно нырнула в волну, состоящую из концентрированного наслаждения. А когда она схлынула, вместо неё осталась только нега и приятная усталость.

Не знаю, сколько мы так лежали, возвращаясь в реальность, но первым умиротворённую тишину нарушил именно Эви. Он приподнялся, укрыл нас с ним одеялом и крепко прижал меня к себе.

— Вот так это должно быть, — проговорил, коснувшись губами моего виска.

— Так со всеми? — Кажется, я уже когда-то задавала ему подобный вопрос, но касался он поцелуев.

— Нет.

Пояснения не последовало. Но ответ меня не удовлетворил. Приподнявшись на локте, я поймала довольный взгляд Эвенара и спросила:

— Значит, как с поцелуями? Рассудок мутнеет только рядом с теми, кто сильно нравится?

— Любопытная моя, — улыбнулся он. — У меня на этот счёт есть другая теория.