Ей радоваться надо, что все так устроилось. Дома спокойно, родители не сходят с ума из-за того, что дочь сгинула в недосягаемой дали, Леннея не портит им кровь. Можно бы вздохнуть свободно. Жить, осваиваться, учиться, искать свое место в новом мире, строить личное счастье… Если бы не иэннская ведьма с ее зловещими планами. И не восемнадцатилетняя девчонка, которую Лена убивала самим фактом своего противоестественного существования.

— Господин Герд! Линт, вы здесь?

Он обещал явиться по первому зову. Как в сказке.

И в самом деле явился — не успела Лена сосчитать до пяти. Безликая человеческая фигура, будто сажей в воздухе намалеванная.

— Вы сказали, что можете устроить мне разговор с Леннеей. Это правда?

Голос, размытый легким эхом, ответил:

— Идемте вниз, к зеркалу. Оно отразит скрытое.

За пару минут дух Линта Герда распечатал запирающий узор на тайном ходе в подземелье. И магическая сигнализация, поставленная Лютеном, не забилась в конвульсиях, и сам юный секретарь не примчался, сверкая очами, карать нарушителей. Неприятное открытие. Получается, призрак и его начальница могли шастать по замку в свое удовольствие — и сейчас, и раньше. И вообще эта магическая защита, как рыбацкая сеть: сплошные дыры.

Лена села в кресло перед зеркалом, и Линт протянул к ней руки, заставив поежиться. Прикосновение прозрачных ладоней походило на дуновение сырого подвального сквозняка.

Дух попятился, перебирая пальцами, будто сплетал вместе невидимые нити, спиной вошел в зеркало, и из ртутного тумана на Лену взглянул симпатичный светловолосый мужчина, немного похожий на Диона. Затем он отдалился и исчез, а в следующее мгновение из-за рамы вынырнул знакомый призрак.

Лена упустила момент, когда в мерцающем стекле появилась Леннея.

Выглядела она еще хуже, чем во сне. Стояла, скрючившись, как старуха, страдальчески прижимая одну руку к груди, другую к животу. Казалось, заострившееся личико несло печать смерти.

— За что ты так со мной? — и голос настолько слаб, что похож на шелест.

Лена попыталась найти в себе здоровую эгоистичную злость, проникнуться мыслью, что несчастная девочка в зеркале сама виновата в своей беде:

— Это я должна тебя спросить: за что?

— Я не желала тебе смерти…

— И я тебе не желаю.

Интересно, что Лена не чувствовала раздвоенности. Не было странных мыслей, чуждых желаний и голосов в голове. Нет, голос как раз был — тот далекий крик. Но сейчас и он стих.

— Тогда верни мое тело! — Леннея качнулась вперед и уперлась ладонью в стекло.