Только один из них решился пойти в полицию. И впоследствии даже написал о пережитом книгу — хороший журналист может вытерпеть позор ради сенсации. Кукольный театр прикрыли, братьев Карверов посадили пожизненно, их сестре, получившей аналогичный приговор, удалось бежать и вплоть до сего дня успешно скрываться от правосудия. Одиннадцать их клиентов — те, что избивали и насиловали жертв — тоже отправились за решётку на разные сроки, ещё дюжина отделалась крупными штрафами. Имена жертв, разумеется, не раскрывались, назвали только их количество — сто семнадцать.

От всей этой истории мороз продирал по коже. От страха, негодования и отвращения. И это я ещё думала, что у меня проблемы? Видимо, зря. В сравнении с жертвами Карверов я могла считать себя вполне счастливым человеком. Пока, во всяком случае.

Вопросов у меня оставалось ещё немало. Например, мне хотелось бы всё же узнать, о ком или о чём сожалел Дин Карвер. Но пытаться выяснить это прямо сейчас было выше моих сил, без того я узнала уже слишком много чудовищных подробностей. Поэтому я выключила компьютер и легла. Что удивительно, даже смогла заснуть, хоть и далеко не сразу.

Субботним утром я долго лежала в постели. Вставать было необязательно, разве что ради завтрака, но есть совершенно не хотелось, потому я лежала, слушая негромкие разговоры родителей внизу. Никак не могла разобрать, о чём они там толкуют. Надеюсь, не об очередной поездке к родне, нескольких дней одиночества я сейчас не выдержу. Без необходимости держать лицо обязательно дам слабину, сорвусь… и даже не знаю, что тогда со мной будет.

Стоило, пожалуй, встать и попытаться подслушать разговор, но я осталась в кровати. Если они и собрались куда-то, как я смогу их удержать? Только переживать дольше буду: ожидание неприятностей страшнее самих неприятностей. Именно с этой простой истиной я сейчас имею дело. Правда, полная неопределённость ещё хуже.

С этой мыслью я отлепилась от кровати, накинула халат и решительно шагнула к дверям, по пути вспоминая, какие из ступенек скрипучие. Приучилась уже к тайнам, за собственными родителями шпионю, нет бы просто пойти да и спросить. Мысль эта вызвала ухмылку. В самом деле, чего я творю, зачем ступеньки в уме пересчитываю? Сейчас просто пойду и…

За спиной пискнул телефон. Секунду или две я колебалась, решая, стоит ли отвлекаться на очередную рекламу лотереи или сообщение о скидках, но потом что-то подтолкнуло меня всё же взглянуть. Раз уж решила с родителями просто поговорить, спешить некуда.

В сообщении было всего два слова. И они заставили меня остолбенеть на добрую минуту, а потом взорваться так, что ни в чём не повинный телефон едва не полетел в стенку. Просто удивительно, как я сумела сдержаться и не сделать этого и многого другого, а просто трясущимися пальцами набрала номер, дождалась ответа и прошипела в трубку: