Минька кивнул головой. Я дотянулась до тумбочки, протянула ему кувшинчик с ягодным морсом, который всегда стоял у меня рядом с кроватью, и отчаянно затрясла местным аналогом селектора — колокольчиком. Не знаю, сидели ли Талия и Лимка возле двери, но в спальню ко мне они влетели почти сразу. Минька даже не успел допить морс.

— Талия, пожалуйста, покорми Миню, повкуснее и посытнее. Нет, шоколадную пасту пока не давать.

Глядя на разочарованно вытянувшееся лицо мальчишки, а за ним и Лимки (явно ведь рассчитывала, что приятель поделится!), я чуть не рассмеялась, но не стала обижать ребят.

— Завтра ему дашь пасты, целую баночку! Только с хлебом и чаем, а то слипнется ещё что-нибудь. И пусть с утра хорошо выспится.

Талия кивнула, что все поняла и повела Миньку на кухню, на ночную трапезу. Оставшаяся со мной Лимка помогла мне добрести до почти отремонтированной моей ванной комнаты, умыться-освежиться, поправила постель, вихрем сбегала на кухню за свежим морсом и я отправила ее отдыхать и сама погрузилась, наконец, в спокойный, без боли и сновидений, сон. Пусть все, что будет, будет потом. И я, как известная героиня, подумаю об этом завтра.

Утро пришло с теплым, ярким солнышком, ласково согревающим мою щеку лучиком, пробившимся сквозь небольшую щёлку в неплотно задернутых шторах. Я, не открывая глаз, лениво потянулась, перевернулась на другой бок, чтобы солнышко согрело и другую щеку, потому что щекотно и, почему-то, смешно. Как солнышко??! Я подскочила на постели и села, тряся головой. Солнце в моей комнате появляется отнюдь не с рассветом, а часам к девяти утра. Вот это я поспала! Почему Лимка меня не разбудила? Я спрыгнула с кровати с намерением быстро одеться и слабо охнула — все синяки, ссадины, царапины резко заболели, как по отдельности, так и дружным коллективом. Я плюхнулись назад на постель, и напрягла память, и начала перебирать мысленно события вчерашнего дня.

Дорога, неизвестно чего испугавшаяся Морковка, ветка, пришедшая ровнехонько по затылку. Странный дом-избушка, какие-то двое, мужчина и женщина, причем мужчина намеревался жениться на мне, так как я теперь, видите ли, скомпрометирована, мой дурацкий побег с дополнительными травмами. Иртэн Шефир. точно, ведь это он меня домой привез!

Конфуз с моим дурнотным состоянием, выпила какого-то забористого пойла. Наговорила черт знает чего вежливому барону. И чем дальше, тем больше у меня алели щеки, и холодело сердце — кажется, я предложила барону жениться на мне! И барон согласился. Вот это и плохо. Если он просто поддержал бред пьяной девицы — то это просто неловко за свое неадекватное состояние, а если он всерьез принял мои слова и счёл себя обязанным принять на себя ответственность за такую весьма однозначную ситуацию — дело другое.