Лёжа на животе, Нейто с меланхоличным видом грыз травинку. Подойдя, я села рядом и хотела вытащить застрявший лист в его волосах, но он уклонился от моей руки.

— Нейто, — позвала я, охваченная жалостью. — Пожалуйста, не злись!

Если раньше я ещё сомневалась относительно того, кто он, то теперь уже нет. Всё же я протянула руку и провела по его волосам. Они были упругими и шелковистыми, на ощупь почти такие же, как у моих близнецов.

— Жалость… — задумчиво проговорил Нейто. — Это было так давно, что я уже забыл, что это такое.

— Тогда вспоминай!

Нейто повернул голову и пристально посмотрел на меня.

— Зачем?

— Потому что мне нечего тебе дать, — призналась я. — Всё, на что я могу рассчитывать, это на твою жалость.

— Нечего дать? — отстранённо проговорил он. — То есть услуга за услугу?

— Да.

— Почему именно обмен?

Я пожала плечами.

— Так уж сложилось. Не понимаю, что тебя смущает.

— Раньше, когда смертные обращались к помощи высших сил, они использовали принцип жертвенности.

Ну да, насколько я помню библейские сказки. Бог велел, и Авраам без раздумий связал своего единственного сына и поволок мальчишку на гору, собираясь прирезать его для жертвоприношения, а затем сжечь. Натуральный псих или в данном случае религиозный фанатик, что, в принципе, одно и то же.

— Ты прав, на заре своего существования мы были простодушны и искренне верили в вас, своих богов, пока Каин не схитрил и не убил своего брата Авеля. С той поры у него множество последователей, готовых всеми правдами и неправдами присвоить то, что им не принадлежит. Сильные по-прежнему убивали, слабые придумали торговлю. Поскольку слабых куда больше, чем сильных, то священная мантра торговли: «ты — мне, я — тебе», позволяющая безнаказанно обирать ближних, перекочевала во все сферы нашей жизни, в том числе в религию. Люди молятся и соблюдают ритуалы, указанные в священных книгах, в твёрдой уверенности, что этим покупают себе место в раю.

На лице Нейто появилось заинтересованное выражение.

— А ты? Веришь ли ты в загробный мир? — спросил он, и я вспомнила своё пребывание в Тартаре.

— Мне нет нужды верить или не верить. Не знаю, каково в раю, а вот в аду я уже побывала.

— Ты ошибаешься. В истинной вселенной нет ничего потустороннего; она предельно материальна и от начала до конца подчиняется заложенным в неё законам, — сказал Нейто, чем сильно меня озадачил.