— Я не говорю, что побегу изменять тебе с первой встречной. Просто в жизни может случиться всякое. Вас, баб, много и соблазн велик. Вот встретится такая, как ты, и что тогда делать? От любви не убежишь, по себе знаю, — закончил он с тоскливыми нотками в голосе.

Проверяя, насколько это серьёзно, я снова заглянула ему в лицо. Нет, не придуривается.

— Ты опять? — вздохнула я. — Сколько раз нужно сказать, чтобы ты мне поверил, что Лотико для меня всего лишь девчоночья мечта о принце на белом коне? Ревновать к нему так же бессмысленно, как ревновать к мультяшному герою.

— Сама-то веришь тому, что говоришь? — Алекс спустил меня на пол и толкнул двери.

— Если любишь, как говоришь, больше не упоминай при мне его имя, — сказал он перед тем, как скрыться в своей комнате.

Вот гадство! Мало мне было сволочной сестры, так ещё муж наехал!

После ванны я вспомнила своё обещание Кецалькоатлю и отправила сообщение маме, что пригласила его на ужин.

Сочтя семейный долг выполненным, я взяла книгу, подаренную Лиландом, и взгромоздила её на подставку. Держать на весу такую объёмную книжищу было бы слишком утомительно. Одна лишь обложка из натуральной кожи, густо утыканная серебряными украшениями, думаю, весит как пудовая гиря, а тут ещё толстенная пачка пергаментных листов, заполненных рукописным текстом. Кстати, в этом монументальном труде Лиланд изложил свои многолетние изыскания в области магии. Я открыла книгу и пробежала глазами несколько страниц. Конечно, я дилетант и мне трудно судить, но, кажется, всё чётко и по делу. Впрочем, иначе и быть не может. Мистер Бон крупнейший специалист в области магии и настоящий учёный — так считаю не я, а мистер Хаос, дед Лотико, с которым мы однажды разговорилась во время моего визита в Расомское поместье.

Интересно, что Прото Хаос внешне похож на лорда Хаоса, но совсем другой по характеру; в нём нет той непомерной гордыни, что так и прёт из властителя Эквилибриума. Прото Хаос несколько суховат в общении, а так он очень приятный господин, к тому же остроумный и широкой эрудиции, поэтому беседовать с ним одно удовольствие. Так вот, он восхищался моим учителем и считает его эдаким Леонардо да Винчи фандорийского мира.

Процесс, изображённый на одной из картинок, показался мне знакомым и я, чтобы проверить так ли это, начала читать сопровождающие записи, а затем увлеклась и потеряла счёт времени. О нём мне напомнил желудок, потребовавший еды.

Алекс, в ожидании которого я коротала время за книгой, так и не пришёл; поэтому, как только к ноге, онемевшей от долгого сидения, вернулась чувствительность, я встала с диванного недоразумения, которое зовётся козеткой, и похромала на его поиски.