— Скорее всего, ты скажешь, что я идиот, — начал Токи, лишая сестру удовольствия самой наклеить в качестве ярлыка любимое словечко бака. Но она отнеслась к рассказу на редкость сочувственно.

— Ты рассуждал вполне здраво, — сказала она. — Но классический смокинг — чересчур строг для такого места.

В тот же момент Токи вспомнил иностранца в целлофановом комбинезоне, туго обтягивающем причудливые выпуклости накачанных мускулов, и золотистый пояс из шерсти ламы, с которого свисали гигантские муляжи тропических фруктов.

— Именно так, — кивнул он, тоскливо думая о кипах романов тайн (в том числе в твердых обложках), которые можно было купить за деньги, истраченные на прокат смокинга.

— Позволь мне над тобой поработать, и, гарантирую, тебя впустят, — радостно потирая ладошки, сказала Бивако.

Токи вздохнул. Целых пять лет Бивако уговаривала его отдаться ей в руки и создать себе новый имидж, но он всегда отвечал: "Скорее сгорю в аду", а теперь, понимая, что она, безусловно, оценит непроизвольную игру слов, лаконично ответил: "О'кей".

Через два часа он взглянул на себя в большое овальное зеркало, стоявшее посреди магазина, и невольно воскликнул:

— Хей! Уау! А ведь я крут!

— И даже более того, — сказала Бивако.

Костюм, который она для него придумала, состоял из кашемировой водолазки табачного цвета, кожаных брюк чуть более темного золотого оттенка и длинного, до колен, пиджака в тон с широкими лацканами и пристегнутыми к плечам эполетами. Завершали наряд коричневые вечерние ботинки и — поскольку туго обтягивающие брюки не имели карманов — маленькая сумочка из кожи угря. Падающие до плеч волосы были гладко зачесаны назад и с помощью толстого золотого шнура завязаны в тугой "конской хвост". Макияж Токи отверг (хоть Бивако и молила: "Пожалуйста, Токи, хотя бы чуть-чуть загара на твои замечательные скулы!") и все равно с этой новой прической и в новой броской одежде был — хоть и чувствовал, что красив, — не совсем в своей тарелке.

— А не смахиваю ли я на латиноамериканского короля наркотиков? — спрашивал он с сомнением, медленно делая перед зеркалом пируэты, словно танцующая фигурка из заводной музыкальной шкатулки с подсевшими батарейками.

— Не беспокойся, — ответила Бивако. — Ты выглядишь темпераментным, уверенным в себе и абсолютно неотразимым. Но, кстати, о неотразимости: мне нужно приготовиться к свиданию. — И с этими словами она решительно вытолкнула брата за дверь.

Подойдя к диско, Токи увидел длинную вереницу против всех правил припаркованных вдоль поребрика лимузинов. Тротуары были запружены репортерами с огромными видеокамерами и микрофонами на выносных штативах, а в небе громко стрекотал вертолет Службы новостей. Это еще что за история? — подумал Токи и тут же увидел, что надпись на четвертой стене содержит не слово "АД" на немецком, шведском или испанском, а объявление "ВЕЧЕРИНКА ДЛЯ ПРИГЛАШЕННЫХ. ВСЕ ПОДРОБНОСТИ В ЗАВТРАШНЕЙ ПРЕССЕ". Взяв такси, Токи поехал обратно в Аояма и всю дорогу, не переставая, раздраженно бормотал себе под нос. К счастью, таксист, захваченный бейсбольным поединком между командами "Тигры Хансина" и "Гиганты Ёмиури", не обращал на это внимания. Когда Токи вошел вернуть сестре костюм, Бивако с деланной веселостью сообщила, что свидание накрылось, но, когда Токи стал сочувственно расспрашивать, остановила его, сказав, что не хочет развивать тему, и перешла на другое. "Какое все же несчастье, что они оказались закрыты как раз сегодня! Ты ведь был просто великолепен. Но ничего: приходи завтра после работы, и я опять сделаю все, что надо".