Итак, в тот вечер у Кимуры я чувствовала себя очень и очень плохо. Вани не было видно. В конце концов Саша созналась, что ему еще остались два дня до конца его вынужденной голодовки.
- Ким тогда очень рассердился на Ваню, - сказала она, когда мы смогли остаться вдвоем в зимнем саду, - на две недели запер его в подвале.
Я уже устала поражаться и возмущаться.
- А Ксеня? А ты? Вас почему не наказали?
- Мы наказаны - из дома не выходим. А Ваня тогда к тебе убежал и еще помог вервольфа освободить...
Я закрыла лицо руками. Все из-за меня, выходит. Ладно, две недели - не такой уж большой срок, попыталась стать равнодушной я. Но не вышло.
Кроме всего, в доме находились Жанна и Жозефина. Они не выказывали ко мне никакой враждебности и не подходили. И слава Богу. Дети Маны одним своим видом меня заставляли вспоминать об их отце. Хотя чего вспоминать - он и сам был тут. Прошел по гостиной, с кем-то говоря по телефону, не взглянул на меня даже, не отметил моего присутствия, будто я - пустое место... И как же хорош был - как обычно.
Поэтому когда я сидела в гостиной, горюя наедине с стаканом вина, веселый голос Джейми только обозлил меня. Сбегая через три ступени по лестнице, снова облаченный в джинсы и рубашку в клетку, американец сообщил:
- У нас гости, если не ошибаюсь!.. Жанна-а! Гайя, - тут же обратился ко мне Джейми, идя к двери.
Я повернулась на диване так, чтобы видеть его.
- Жозефина-а! Гайя, когда начнется кровавая разборка, - американец ухмыльнулся, он был вполне доволен, несмотря на перспективу близкой кровавой разборки, - ты лучше за меня сразу отбегай, ладно?
- Ладно, но кто там?..
В дверь настойчиво зазвонили. Джейми с воплем: "Иду, иду!" понесся открывать. В гостиную вбежали малость напуганные Жанна и Жози.
- Что такое? - спросила у меня Жанна.
- Джейми сказал, что у нас гости и что скоро будет кровавая разборка, - немедля доложила я, ожидая реакции сестер.
На их лицах застыло изумленное выражение.
- Плохая шутка, если это шутка, - недовольно произнесла Жанна.
Джейми щелкнул замками, возопил:
- Надо же, какие люди!
И в ответ ему прозвучал высокий женский голос с сильным французским акцентом: