- Я вас покину, - еще минут десять посидев, я вскочила с дивана.

   Вслед мне донесся голос Джейми:

   - Ничего, ничего...

   Зеленоглазого я нашла в зимнем саду у окна. Он откуда-то раздобыл бутылку коньяка и теперь сидел с шашкой в руках, глуша из горла спиртное. Я несмело обошла Ману за два метра, остановилась так, чтобы видеть лицо его, сидящего на подоконнике.

   - Чего тебе, Гайя? - голос его звучал так устало, что захотелось броситься к Мане и обнять. Я подавила это желание.

   - Ты никогда не говорил о том, что... - я умолкла.

   - Я не хотел. Я надеялся, что ее дороги никогда не пересекутся с моими.

   - Но... твой сын...

   - Но мой сын. Когда я приехал в родную деревню, к родителям, чтобы отойти от ранения...

   - Первого? Тебе тогда 18 лет было?

   - Да. Я тогда неплохо позажигал с Павленией по старой памяти, - глоток из бутылки, - а когда мне надо было уже уезжать, выяснилось, что она понесла... Мы наскоро поженились. И все. Сына я увидел, когда уже стал вампиром. Пава писала мне, что назвала его Адрианом Братиславом. Она хотела только Братиславом, но каноны веры предполагали у ребенка имя, занесенное в святцы, имя святого покровителя. Вот она и выбрала Адриана... - еще глоток, шашка брошена на подоконник.

   Я молча переваривала услышанное.

   - Но как Субирано...

   - Субирано! - прошипел Мана. - Субирано...

   Я снова умолкла, не зная, как вести себя. Жалеть Ману? Да что вы...

   - После смерти я умолял ее отвезти меня в родные места. Она отказывалась. Наконец, пару лет спустя после своего обращения, я сбежал от нее и зачаровал мужика, который отвез меня на мою родину.

   Мана умолк, чтобы сделать еще один основательный глоток из бутылки. Он напивается.

   - Там меня встретили так, как я тебе уже говорил. Мать наставила на меня кочергу, отец - вилы, и они все умоляли меня не подходить, Богом заклинали не трогать их... Им Франц еще два года назад прислал письмо с соболезнованиями, что меня унесла болезнь. А я стоял и не понимал - что им еще нужно?! Я здесь, с ними и перед ними, говорю, живой... Они верно поняли, что я теперь - нечисть. И я ушел, потому что на шум явились соседи... Пошел в дом матери Павы, где моя жена и жила. С моим сыном. Там меня встретили не лучше... Я был вынужден бежать из деревни, потому что толпа с вилами и кольями повергла меня в замешательство...

   - Веселая картинка вырисовывается...