Катрин затормозила почти у самой двери, и было видно, как ей хочется удрать, прикинувшись, что она его не слышала. Но все же она обернулась.

— Ты врачуешь других, но не умеешь умерить свою собственную боль, — сказал ей Тиалон, — Позволь мне помочь тебе.

Катрин замерла, глядя на него почти с ужасом.

— У меня ничего не болит… вроде бы, — пробормотала она.

Глаза ее на миг остекленели, будто она пыталась заглянуть в себя и найти раковую опухоль, о которой еще не знает.

— Ты слишком долго живешь с ней и уже не замечаешь, — ласково сказал фэйри, — Подойди ко мне… Ты ведь не боишься?

Катрин покачала головой.

Тиалон протянул ей руку, будто олененку, которого пытался приручить, и Катрин, осторожно, как олененок, подошла к нему. Кристиан наблюдал за ними, затаив дыхание.

Тиалон усадил девушку на скамейку, и сам сел рядом.

— Закрой глаза.

Фэйри положил ладонь Катрин на лоб, и Кристиану показалось, что под его пальцами появилось золотистое сияние, разливаясь теплым светом по бледной коже девушки. Катрин покачнулась, и Тиалон притянул ее к себе, заставив опереться о свое плечо. Пару минут они сидели неподвижно, и постепенно лицо Катрин разгладилось, исчезла складка между бровей, приоткрылись напряженно сжатые губы, она стала похожа на ребенка, на маленькую девочку, спящую в объятиях ангела-хранителя, и это выглядело немного жутковато, так, будто душа ее улетает куда-то далеко отсюда, в прекрасное место, откуда ей не захочется возвращаться.

Но потом Тиалон убрал ладонь от ее лба.

— Стало лучше?

Катрин еще несколько мгновений сидела неподвижно, потом губы ее дрогнули, и на лице появилось сожаление, словно она действительно не хотела возвращаться, но пришлось.

— Да, — прошептала она, открывая глаза, — Кажется, да…

— Сейчас тебе нужно поспать. И не бойся кошмаров, ты сможешь увидеть во сне то, что захочешь, и проснешься, когда решишь, что готова. С новыми силами.

— Да, — повторила Катрин, глядя на него, как на бога.

Она и сейчас уже как будто спала, двигалась медленно и сомнамбулически, и Кристиан испугался, как бы, идя к себе, она не навернулась с лестницы.

— Может, тебя проводить? — спросил он, когда она проходила мимо.

Катрин только покачала головой, на дне глаз ее разливался золотистый свет, медовое марево жаркого летнего полдня, там жил сейчас ее собственный сказочный мир, куда она сможет вернуться во сне. Увидишь то, что захочешь… Надо же. Это круто, на самом деле.