Вдруг я понял — через столько лет — что в этом огромном

(мерцало… светилось…)

было это. Все равно кошки… Вернее, и это. Оно было таким огромным, что

(таило… скрывало… )

вмещало в себя все, но там было и это — равнодушное, холодное и давящее подтверждение ясной и простой истины: все равно, кошки говорят «мяу».

Это была лишь маленькая песчинка в том огромном целом, крохотный кусочек… Но в том огромном целом были совсем другие измерения и пропорции… И на самом деле, в том целом не было ни песчинок, ни глыб, ни большого, ни крохотного — вообще, ни малого, ни великого, — там все было целым, и невозможно было ни мыслями, ни чувствами охватить, понять это целое, или «разбить» на кусочки, чтобы переварить, но все равно кошки говорят «мяу», и мне бы сейчас только шагнуть чуть дальше, еще чуть-чуть — и я ухватил бы что-то еще, но… Эй, ты где? Заснул? — и все кончилось.