— Здесь?
— Ага…
— Сейчас схожу за бугорок, а потом видно будет.
— Зачем — за бугорок?
— Все тебе расскажи… Отлить, моя донна.
— И я — с тобой, — она рывком встала на колени.
— Ну, это уже разврат. При старом режиме нас бы расстреляли…
— Не-а, — Она вдруг ухватила меня за яйца. — Идешь?
— Не иду, а повинуюсь грубой силе…
Она отпустила меня и пошла к заросшему травой и кустами холмику, нарочито виляя бедрами. Я посмотрел ей вслед, поднялся и поплелся следом. Она небрежно и резко приспустила трусики с одной стороны сзади и пошла быстрее. Я инстинктивно ускорил шаг — мысли стали куда-то уплывать, оставался инстинкт. Блики солнца играли на песке, и местами он казался красноватым, но я не смотрел на песок, я смотрел на ее виляющую задницу… У холма, где начиналась трава, я уже почти бежал — старый мудак…
* * *
Часа в четыре на небе появились облака. Мы оделись, собрали пустые банки и заторопились к машине — стал потихоньку накрапывать дождь.
Обратно мы доехали без всяких приключений и быстрее, чем сюда — на шоссе было меньше машин. Только… На том же месте, вскоре после кольцевой дороги, опять откуда-то выскочили желтые огни. Когда они метнулись на нас, я инстинктивно зажмурил глаза, но огни не исчезли. Вернее исчезли, но… Не сразу. Такие желтые фонари, не лучистые, а горящие ровными, слепящими кругами, и в каждом круге… Черт, пиво на жаре, конечно, кайф, но развозит… А Рыжей — хоть бы хны, ведет тачку так, словно и не пила…
Рыжая выругалась сквозь зубы и сбавила скорость.
— Опять эти фары? — спросил я.
— А черт его знает, я снова не заметила, откуда они взялись… Как-то вынырнули совсем рядом, и… Словно не по встречной, а прямо нам в лоб. Зараза х… хренова.
— Кель выражанс, мадам, — зевнул я.
— Я уже тебе говорила — «мадам» свою жену называй, — как-то нервно проговорила Рыжая.
Я хотел было спросить, чего ее так раздражает «мадам», но глянул на нее и решил промолчать. Кажется, она испугалась. Тоже наверно разморило чуть-чуть от пива, а тут эти… Я представил себе те фары, постарался мысленно