* * *
— Эй, ты где? Заснул?.. Поболтай со мной, пока я готовлю. Ну, пожалуйста! Все равно — не отстану…
Я послушно рассказал анекдот. Потом подумал и рассказал еще два и с удовольствием послушал, как она хохочет.
— В смехе — твоя сила, — сказал я. — Какой мужик устоит, когда баба так смеется его дурацким шуткам? Да еще
— Он — не устоит… А у него? — еще не совсем отсмеявшись, спросила она.
— У него и спроси, — пожал я плечами.
— А я у него и спрашиваю… И сила моя — не в смехе, — она резко перестала смеяться. — А вот твоя — в чем? Ты откуда ее берешь, а?
— Да, у меня и нет ее, — усмехнулся я. — Куда мне до вас — гнусь как тростинка на ветру, как…
— Как пружинка, — засмеялась она, правда, как-то не очень весело. — Гнешься-гнешься, а потом, когда кажется, что уже совсем размяк, вдруг можешь ка-а-а-к… Правда-правда, я чувствую. Где ты ее берешь? У кого? — она почему-то кинула задумчивый взгляд на Кота.
— Ну, не у него же, — я тоже взглянул на Кота. Тот ни мало не смущенный (он вообще не умеет смущаться) равнодушно облизнулся.
— Как знать? — она загадочно щелкнула языком, а потом тряхнула головой, словно отбросив что-то от себя. — Ладно, сейчас будешь жрать. И как следует… Мне силенки твои сегодня — о-о-ох, как понадобятся. Предпоследняя ночка ведь…
— Вряд ли, — раздался спокойный голос сзади меня.
Я с трудом оторвался от расширившихся зрачков Кота, уставившихся не на меня, а куда-то мимо, и тупо взглянул на Рыжую, словно загипнотизированный взглядом Кота, не понимая, откуда взялся этот голос, и почему она побелела, как смерть, и с полуоткрытым ртом пялится мимо меня — туда же, куда и Кот.
— Вряд ли, — повторил тот же голос, — они тебе понадобятся, Рыжик. И вряд ли — предпоследняя. Похоже, последняя — уже прошла.
Я медленно обернулся. В большом аркообразном проеме стояли трое: мужчина, примерно моих лет, с загорелым, волевым, слегка постаревшим по сравнению с фотографией на столике в спальне, но явно