— Ты — моя девочка, — сказал он просто, и это была правда. — Но, если ты это сделаешь, ты будешь кем-то другим.

Мое сердце разбилось, и я боролась за вдох, понимая, это не изменит того, что я должна сделать.

— Я тебя знаю, Мара. Я знаю все. И мне плевать.

Мне захотелось заплакать, когда он сказал это вслух.

И я надеялась, что разревусь. Но слез не было. Когда я заговорила, голос мой прозвучал неожиданно жестко:

— Может, сегодня. Но потом тебе будет не плевать.

Ной взял меня за руку. Простота этого жеста так тронула меня, что я начала сомневаться.

— Нет, — сказал Ной. — Ты сделала меня настоящим, и я не смогу без тебя жить. Я буду испытывать из-за тебя боль и буду благодарен за нее. Но это? Это навсегда. Не поступай так.

Я села на ступеньки, мои ноги слишком дрожали, чтобы стоять.

— Если его признают виновным, я так не поступлю.

— Но если его оправдают…

— Мне придется, — сказала я, и голос мой надломился.

Если его освободят, он может снова напасть на моего брата. Но я была действующей силой. Я могла этому помешать. Только я — никто другой.

— У меня нет выбора.

Ной с мрачным видом сел рядом со мной.

— У тебя всегда есть выбор.

После этого мы, казалось, целую вечность хранили молчание. Я сидела на бесчувственном камне, и его противоестественный холод проникал сквозь мои джинсы. Я снова и снова прокручивала ту гибельную ночь в своем воображении, до тех пор, пока мысли и образы не закружились циклоном.

Циклоном. Рэчел и Клэр попали под горячую руку моей ярости, которая была слишком взрывной, слишком дикой, чтобы иметь фокус.

Но сегодня такого не должно было произойти.