Постоянно тошнило, пару раз рвало непонятно чем, ведь ее желудок был совершенно пуст и постоянно напоминал об этом. Однако даже малейшее представление о еде снова вызывало отвращение. Нет, это был не сон, так больно во сне не бывает… так почему же он не прекратит ее мучения, почему не убьет ее?

Оборотень! Она должна превратиться в ужасное животное, готовое убивать и не знать сострадание и жалости! Разве этого она хотела? Ни за что на свете она не поменяла бы человеческую жизнь на жестокую силу, несущую смерть. Только когда, наконец, сон начал затуманивать ее разум, где-то наверху послышались шаги. Раздался звук открывающегося замка и показался свет, который озарил ранее не замеченную девушкой подвальную лестницу. Глухой звук шагов начал медленно приближаться, и через минуту на ступеньках появился Орвил. Лицо мужчины выглядело неважно — вся эта ситуация угнетала его, но уже ничего не исправить. Теперь ему нужно помочь Леа обратиться, иначе она просто умрет от боли и недомогания.

Спустившись по лестнице, он не спеша продвигался в сторону девушки, в его руках находилось что-то вроде тарелки, с которой свисало что-то непонятное. Она не смогла разглядеть, но, сама того не желая, принюхивалась — запах ей понравился. Мужчина не стал подходить ближе, во избежание агрессии с ее стороны. Поставив миску на небольшой деревянный ящик рядом с матрасом, он отошел.

— Тебе нужно поесть, Леа, — проговорил он, тихо стоя в темноте, лишь тусклый свет глаз мог выдать его присутствие.

Сердце сжалось, а нос начал жадно втягивать в себя запах еды. Да, ей ужасно хотелось есть… умереть за кусочек бифштекса и глоток воды! Глаза сверкнули, желудок болезненно забурлил, рот наполнился слюной.

— Ты должен освободить мне руки, хотя бы одну. Я же не собака, черт возьми! — крикнула от отчаяния девушка, заглядывая в миску.

Она затихла, в груди стало жарко, и снова подкатила рвота, с некоторых пор это стало ее обычным состоянием. Медленно подняв глаза на дядю, она произнесла:

— Это мясо?!

— Чтобы выжить, нужно есть, — твердо произнес Орвил.

— Да, но это — сырое мясо! — нервно произнесла Леа, не желая понимать.

— В нем что-то не так? Ты должна признаться себе, Леа, что хочешь отведать его. В тебе еще теплятся человеческие чувства, но скоро это пройдет… если ты, конечно, не научишься управлять собой, — тихо, без капли раздражения говорил мужчина, пристально, словно гипнотизируя, глядя на девушку.

— Я не могу есть сырое мясо! — жалобно протянула Леа.

— Можешь, поверь мне. Твой желудок предпочтет его жареному. Именно оно даст тебе сил справиться со следующим приступом и уменьшить боль.