23.50

Небо над лесной опушкой, на которой находился дом Орвила, медленно затянулось облаками, вокруг потемнело и запахло приближающейся ночью. Скоро наступит полночь. Дядя был прав — вкусив плоти кролика, ее тело напиталось силами, и боль слегка утихла, а главное — желудок нашел для себя другую работу: переваривать поступившую в него пищу.

Удалось заснуть, главное, чтобы сон длился до следующего дня, тогда возможно было бы избежать приступа. Но, похоже, не сегодня ночью — ее разбудило чье-то прикосновение. Открыв глаза, она увидела перед собой Орвила. Подойдя к ней поближе, он освободил вторую руку, после чего помог подняться.

— Что, что ты делаешь? — устало произнесла Леа.

— Нужно идти, — прошептал дядя.

Накинув себе на плечо ее руку и обхватив за талию, он помог подняться ей по лестнице и выйти на первый этаж. Ее тело ослабло, оно слишком долго испытывало боль, а ноги подкашивались, словно забыли, что такое ходить. От света, наполняющего зал, заболели глаза. Зажмурившись, она продолжала идти, подталкиваемая дядей. После зала они прошли коридор, Леа затошнило, и она попросила остановиться. Но, проигнорировав просьбу девушки, дядя быстро вывел ее из дома.

На улице было темно, а на небе уже сверкала блестящая луна. Словно завороженная, Леа не могла оторвать от нее глаз, простояв так несколько минут. Лицо приятно обдувал прохладный вечерний ветер, слегка пахло морозцем. Резкая боль в животе заставила ее вскрикнуть и, слегка пригнувшись, она облокотилась о часть деревянной веранды. Глаза покраснели и опухли, стала ныть челюсть.

— Беги, — произнес Орвил, уставившись на девушку.

— Бежать, куда бежать?! — не понимая, прошептала Леа, пытаясь бороться с болью.

— Я сказал: беги!! — прокричал мужчина, заставив девушку вздрогнув от неожиданности.

— Зачем, кругом лес? — протянула она, ноя от боли.

— Пошла прочь!!! — завопил Орвил, отчего на его лице выступили вены, а глаза налились кровью. Руки и все тело затряслось от злости, и он ринулся на нее.

Не став испытывать судьбу, Леа ринулась бежать в ближайшую лесную чащу, окутанную темнотой и жутким холодом. Лес и его обитатели издавали множество разных звуков, но, гонимая страхом и ужасом, девушка, не останавливаясь, бежала, куда глаза глядят. Сердце бешено колотилось, а в висках оглушительно стучала кровь, стало не хватать воздуха. Сознание темнело. Уставшие ноги подкосились, и Леа упала на слегка влажную землю.

Встав на четвереньки, Леа вскрикнула от жуткой боли в позвоночнике, словно сам по себе он, увеличившись в размерах, пытался вырваться наружу. На пальцах рук выступили большие острые когти, которые тут же вонзились в землю. Все кости и мышцы охватила жуткая боль, подхваченная ломотой в шее, которая, вытянувшись примерно вдвое, заставила девушку хрипеть, жадно хватая воздух посиневшими губами. Ее тело стало быстро увеличиваться в размерах, кожа покрылась густыми волосками снежно-белой шерсти, а на шее выступила сероватая пушистая холка. Голова вытянулась и также покрылась шерстью. Из преобразившейся челюсти выступало множество острых клыков, из груди раздался нечеловеческий вой. Через пару минут боль прекратилась, а сердце колотилось с новой, животной силой.