Любовь — это слово заставляло моё сердце биться чаще и вспоминать, как Эдвард сделал мне предложение. И это было самое лучшее предложение! Раньше мне только доводилось слышать, как его делали другим. Александра Маккартер Стайл Корнуел — именно так назвал меня Эдвард, вызвав сонм мурашек. За всеми этими фамилиями скрывалось что-то бесконечно дорогое для меня. Мой мужчина тонко чувствовал меня благодаря нашей связи.

И снова этот задумчивый взгляд в мою сторону. Не хочет говорить — выспрашивать не буду. Только ободряюще улыбнулась и поднялась с кресла, сладко потягиваясь. Моя пантера тоже засиделась, но обернуться пока не было возможности. Взгляд из напряжённого стал заинтересованным. Быстрое, облизывающее губы движение языка заинтересовало теперь меня.  С грацией, присущей всем кошачьим, плавно приблизилась и остановилась вплотную к креслу Эдварда, который отбросил ручку и развернулся корпусом ко мне, стремительно обхватывая меня руками за попу и притягивая к себе между разведенных коленей. Не стоит отказывать себе в естественных желаниях, продиктованных сущностью двух полов. Мужское и женское начало в паре всегда будут стремиться слиться воедино.

Руки с настойчивой лаской огладили бока и скользнули вниз по бедрам, разгоняя застоявшуюся от длительного вынужденного положения за рабочим столом кровь. С ответной лаской мои ладони скользнули под пиджак на широкие плечи, с силой разминая напряжённые мышцы. Довольный стон сорвался с губ и требовательное «ещё» умилило. Возвышаясь над сидящим Эдвардом, захватила его подбородок рукой и приподняла голову, одновременно касаясь приоткрытых губ. Поцелуй пьянил лучше любого вина. Нежности нам хватало ровно на пять секунд, а потом мы срывались в стремлении обладать и лидировать, и неизменно победителем выходил мой мужчина. Насытившись первым раундом, довольно потёрлась носом о висок и целомудренно поцеловала в уголок губ, отстраняясь с лёгким сожалением.

— Позволь напомнить, —  начала говорить приглушённым голосом, но мысли сбивались от бесстыдного поглаживания груди под тонкой рубашкой. Соски натянули тонкую ткань и Эдвард не сдержался и прихватил сосок губами, сжимая и втягивая  вместе с рубашкой.

— Прекрати жевать мои вещи, — стараясь не сорваться на смех, напустила в голос строгости. —  Предлагаю отобедать.

— Я не против, — отозвался Эдвард и с гастрономическим интересом во взгляде осмотрел меня. — Люблю горячие блюда с толикой жгучего перца.

Быстрым смазанным движением он поднялся в кресле и, подхватив меня под бедра, уложил спиной на стол.