За эти слова она получила пощечину и отлетела в сторону, в голове гулко зазвенело, а перед глазами все померкло.

Должно быть, Эрилин пришла в себя всего через несколько минут. Когда очнулась, она обнаружила себя на кровати, одна рука уже была привязана к спинке, а вторую брат как раз пытался укрепить.

— Эмир, что ты делаешь? — простонала она.

— Хочу, чтобы ты успокоилась и подумала, — совершенно спокойно ответил он, будто они обсуждали, какой десерт подать сегодня к чаю. — Я никогда не хотел тебя убивать и не хочу. Так что подумай над этим. Если ты включишь голову и встанешь на мою сторону, я тебя отпущу.

— Где Гэбриэл, Лорис, Джоф? — выдохнула принцесса. — Что ты с ними сделал?

— О, дорогая, не надо их всех в один список, — Эмир нахмурился, — Лорис наследный принц Алаиды, и я не идиот, чтобы предпринимать против него активные враждебные действия. Маги по моей любезной просьбе напоили его в гостях сонным чаем, так что с ним все в порядке. Проснется завтра утром и появится. Я даже выделю ему почетный эскорт, чтобы он смог добраться до Алаиды.

Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.

— А Гэбриэл и Джоф?

Эмир скривился.

— Понятия не имею. Мои сатаниды сказали, что им нужны эти оба, я великодушно не возражал. У них какой-то зуб на твоего Хортона, а Джоф им пригодится. Подробностей не знаю, да мне и плевать. Я разрешил им воспользоваться заброшенными пыточными камерами в подвалах.

— Эмир, какой же ты негодяй, — Эрилин казалось, что ей снится кошмар, безумный ночной кошмар, потому что в реальности такого просто не могло быть. — Ты подписал приговор парнишке, который в жизни своей мухи не обидел, и человеку, которому обязан жизнью ты сам.

— Убивать Гэбриэла не входило в мои планы, — признался Эмир. — Да в моих планах вообще не было этого сукиного сына. Но он подвернулся очень кстати. Братство просило кругленькую сумму за свои услуги, а увидев его, они тут же отказались от всей награды, сказали, отдать его им, и мы квиты. Так что я всего лишь забочусь о государственной казне, а значит, и об Иканоре в целом.

— И из-за заботы об Иканоре ты убил нашего отца? — слезы душили, они шли сплошным потоком, стекали по подбородку и падали на шею.

Эмир раздраженно пожал плечами.

— Поставь себя на мое место. Отец твердил о своей болезни последние несколько лет, собирался умирать и готовил меня занять трон. Изо дня в день он повторял, что я вот-вот стану королем. Он сам вбил мне это в голову. А потом врачи вдруг находят лекарство от его хвори и обещают ему дожить до глубокой старости. Что мне надо было делать? Ждать, когда мне стукнет лет сорок, и только потом стать королем?