— Я поняла. Я обещаю.

Она готова была даже поклясться. Бесполезно хранить свою собственную честь, когда от чести ее семьи ничего не осталось. Честью клянутся и ей поступаются, это правила игры.

Эмир потянулся и перерезал веревку на одном запястье. Эрилин не шевелилась и терпеливо ждала, когда он освободит второе.

Когда он перерезал веревку, она села на кровати и потерла онемевшие руки, вокруг запястий пролегли красные полосы с уже запекшейся кровью.

Эмир тоже оценил ее ранения.

— Думаю, нам не стоит звать лекаря, — сказал он. — Не будем выносить сор из избы.

— Конечно.

Эрилин встала нарочито медленно, но не настолько, чтобы брат что-либо заподозрил. Он считал себя самым умным, непобедимым. Что ж, ей это только на руку.

Когда Эмир на мгновение отвел от нее взгляд, Эрилин схватила вазу с прикроватной тумбочки и запустила ему в голову.

— Ах ты! — принц согнулся, схватившись за разбитый висок. Брызнула кровь.

Эрилин бросилась к двери, но он поймал ее. Видимо, удар оказался недостаточно сильным.

— Пусти меня, — брыкалась принцесса, но он навалился на нее всем весом.

— Тупая сучка! — ревел Эмир, его висок был в крови. — Я же сказал, ты пожалеешь!

Его пальцы переместились ей на шею и сильно сдавили.

«Задушит!» — эта мысль была удивительно ясной.

Брат собирается ее задушить, и теперь не помогут ни уговоры, ни мольбы, она исчерпала свой лимит доверия.

Руки Эмира давили все сильнее, одновременно он упирался коленом ей в грудь, что не оставляло ни малейшей возможности сбросить его с себя.

В глазах потемнело, она начала хрипеть. Руки отчаянно шарили по полу. Нет, она не имеет права умереть так! Не имеет права!

Пальцы наткнулись на что-то твердое и холодное — кинжал, которым Эмир разрезал путы и который выронил после ее нападения.

Сознание ускользало. Эрилин сжала кинжал в ладони последним отчаянным усилием, перехватила поудобнее и ударила брата под ребра. Лезвие вошло по рукоять.