Поверил. Потому что, как только Ната замолчала, сказал просто и веско:

— Я убью эту сволочь, Наталья.

— Нет! — Она вцепилась в рукав его куртки, с мольбой заглянула в глаза.

— Если не умрет он, умрешь ты. Я не знаю, как он это делает, но я видел статуи. Они особенные, они не совсем мертвые. Понимаешь меня, Наталья?

Она понимала. Она сама это чувствовала. Злой гений Савва Стрельников научился превращать живое в мертвое и наоборот…

— Не вмешивайся, Аким, — сказала она твердо. — Я все решу сама.

Ната нашла яд в шкафчике рабочего стола Саввы. Пузырек, тщательно завернутый в кусок холстины, не был подписан, но она почти не сомневалась, что внутри.

Бродячему коту, старому и больному, с виднеющимися сквозь проплешины гниющими ранами, хватило всего нескольких разведенных в молоке капель. Он умер почти мгновенно, Нате хотелось думать, что без мучений. Теперь она знала наверняка. Теперь у нее появился план…

Рука не дрожала, когда она выливала содержимое пузырька в чашку с чаем. Такой, как Савва Стрельников, не имеет права на жизнь. Аким прав, если не умрет Савва, умрет она. А у нее дети и внуки и двадцать лет загубленной жизни. Силы духа не хватило лишь на то, чтобы остаться и увидеть, как он будет умирать. Ната бежала из павильона, спиной чувствуя недобрый взгляд пробуждающейся Урании.