Он думал: «Какая красота».
Кит моргнул. Хотя мальчишка и не смотрел на него, он, похоже, заметил движение. Он приглушенно спросил:
– Кто ты? Что ты здесь делаешь? Ты ведь не Джонни Грач – для этого ты слишком молод.
У него был прекрасный голос. Чистый и ясный, немного резкий, из-за чего казалось, что он старше, чем на самом деле. Голос богача.
– Нет, – ответил Кит, растерянно моргая, словно его только что ослепила яркая фотовспышка. – Нет, я не Джонни Грач.
Мальчишка так и не поднял глаза. Казалось, Кит не заслуживал, чтобы на него смотрели. Недоумение Кита постепенно уступало место раздражению.
– Ну же, – вызывающе бросил он, – выясни, кто я.
Мальчишка нахмурился, но вскоре его лицо прояснилось.
– Ты его сын, – сказал он. – Сын Джонни Грача.
И тут его губы изогнулись в едва заметной улыбке.
Это была улыбка превосходства, которая тотчас вывела Кита из себя. Он отпрыгнул в сторону, увернулся от кинжала и попытался пнуть мальчишку ногой. Тот поспешил уйти от удара, но Кит все равно задел его. Раздался вскрик. Огонь выпал из руки у мальчишки и погас, и в следующую секунду Кита снова прижали к стене. Мальчишка схватил его за грудки и снова приставил кинжал к его горлу.
– Тихо, тихо,
И тут подвал озарил яркий свет.
Мальчишка застыл. Кит поднял голову и увидел на лестнице двух Сумеречных охотников: юношу с блестящими сине-зелеными глазами и светловолосую девушку, которую он неделю назад встретил на Сумеречном базаре. Они оба пораженно смотрели, но не на него, а на мальчишку, который крепко прижимал его к стене.
Тот поморщился, но не отступил. В его глазах сверкнули искры непослушания. «Ага, – вдруг понял Кит. – Тебе нельзя здесь находиться!»
– Тиберий Блэкторн, – сказал юноша с сине-зелеными глазами, – что здесь происходит?
Эмма стояла и во все глаза смотрела на Тая, не зная, что делать. Казалось, в подвале Джонни Грача вдруг обнаружился новый класс Института: видеть Тая было совершенно привычно, но он совсем не вписывался в окружающий интерьер.
Тай был растрепан – Эмма, пожалуй, много лет не видела его таким, – но кинжал держал крепко. Диану бы это обрадовало. Впрочем, ее бы вряд ли обрадовало, что он приставил его к горлу мальчишки-простеца. Тому было не больше пятнадцати, и он казался Эмме знакомым. Она не сразу вспомнила, что видела его на Сумеречном базаре. Его светлые волосы были спутаны, чистая рубашка измята, джинсы истерлись и выцвели. И он, казалось, готов был дать Таю отпор, что было весьма нетипично для обычного человека, оказавшегося в его положении. Большинство простецов чувствовали себя гораздо более неуютно с кинжалом у горла.