– Будь осторожна, – сказала Кристина. – Не заставь меня пожалеть о том, что я лгу ради тебя, Эмма Карстерс.

Когда Эмма свернула на проселочную дорогу и направила «Тойоту» прямо к точке пересечения лей-линий, солнце висело над океаном огромным сияющим шаром. Небо быстро темнело. Подпрыгивая на кочках, машина преодолела последние метры и едва не скатилась в тенистую канаву, после чего Эмма остановила ее и заглушила двигатель.

Она вышла и открыла багажник, чтобы взять оружие. Кортана осталась в Институте. Ей не хотелось выходить без меча, но, стоило ей отправиться с ним, как это бы вызвало лишние вопросы. По крайней мере, в клинках серафимов недостатка у нее не было. Она сунула один за пояс, вынула из кармана колдовской огонь и огляделась по сторонам. Было до странности тихо: ни жужжания насекомых, ни шороха мелких зверьков, ни пения птиц. Только трава шелестела на ветру.

Демоны-богомолы. Вероятно, по ночам они вылезали из укрытий и пожирали все живое. Поежившись, Эмма пошла к пещере. Вход в нее был открыт и казался толстой черной полосой на граните.

Эмма тревожно посмотрела через плечо. Солнце опустилось ниже, чем ей бы хотелось, и окрасило воды океана в кроваво-красный цвет. Она припарковалась как можно ближе ко входу в пещеру, чтобы быстро добраться до машины, если успеет стемнеть. И все же казалось, что на обратном пути ей придется убить пару богомолов.

Она подумала о родителях. «Помогите мне найти что-нибудь, – молилась она. – Помогите мне найти улику, найти ниточку, которая связывает вашу гибель с этими смертями. Помогите мне отомстить за вас. И тогда я снова смогу спать по ночам».

Эмма видела скальный коридор, который вел в сердце пещеры.

Зажав в руке колдовской огонь, она вошла внутрь.

Сгущались сумерки. Небо становилось из голубого темно-синим. Над далекими горами загорались первые звезды. Кристина сидела, закинув ноги на приборную панель пикапа, и не сводила глаз с просторного двухэтажного дома, принадлежащего Касперу Стерлингу.

Знакомый джип стоял под старой оливой перед домом. Лужайку ограничивала невысокая стена. Район – окрестности Хэнкок-Парка – был застроен дорогими, но не слишком кричащими домами. Дверь и ставни Стерлинга были закрыты. Свет внутри не горел. То, что он дома, выдавала только машина.

Кристина подумала о Марке и тут же пожалела о своих мыслях. Она часто занималась этим в последние дни – думала о Марке и жалела об этом. Уехав из Мехико, она приложила много усилий, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло. Не в ее планах было заводить новые романы с печальными и отягощенными своим прошлым мужчинами, какими бы красивыми они ни были.