Эмма не могла пошевелиться. Ей хотелось броситься вперед, хотелось напасть на Малкольма. Но в голове она слышала настойчивый голос, который велел ей ждать. Это был не страх. Не сомнения. Если бы она больше доверяла интуиции, если бы ей не казалось, что, признавая это, она сходит с ума, она бы сказала, что это голос Джулиана. «Эмма, подожди. Прошу тебя, подожди».

– Подождите, – шепнула она.

– Подождите? – Кристина не на шутку разволновалась. – Эмма, нужно…

Малкольм вошел в круг и встал возле босых ног Тавви, которые казались невероятно беззащитными в резком свете. Протянув руку к накрытому тканью предмету, стоящему возле стола, он сдернул покрывало.

Это был канделябр, который Эмма уже видела раньше, – медный, без единой свечи. Теперь он выглядел жутко: на каждую из пик запястьем вниз была нанизана отрубленная рука. Мертвые, негнущиеся пальцы указывали в потолок.

На одной руке было кольцо с ярким розовым камнем. Эта рука принадлежала Стерлингу.

– Знаешь, что это? – с ноткой восхищения в голосе спросил Малкольм. – Знаешь, Диана?

Диана подняла голову. Ее лицо опухло, по щеке текла кровь.

– Руки славы, – хриплым шепотом ответила она.

Малкольм довольно посмотрел на нее.

– Я не сразу понял, что мне нужно именно это, – сказал он. – Поэтому у меня ничего и не получилось с Карстерсами. Ритуал требовал применения мандрагоры, и я лишь много лет спустя догадался, что слово «мандрагора» используется там вместо main de gloire, что означает «Рука славы». – Он улыбнулся. – Это чернейший предмет черной магии.

– Из-за его происхождения, – произнесла Диана. – Это руки убийц. Руки преступников. Только рука, забравшая человеческую жизнь, может стать Рукой славы.

– О, – тихо выдохнул Тай, и его глаза пораженно округлились, – теперь я понял. Я понял.

Эмма повернулась к нему. Они стояли друг напротив друга, прижимаясь к противоположным стенам тоннеля. Ливви была рядом с братом, Диего стоял по другую сторону от него. Дрю и Кристина притаились рядом с Эммой.

– Диего сказал, это странно, – тихим шепотом продолжил Тай, – что жертвами стали и люди, и фэйри. Но ничего странного! Происхождение жертв вообще не имела значения. Малкольму не нужны были жертвы, ему нужны были убийцы. Поэтому Слугам и понадобился Стерлинг, и поэтому Белинда отрезала ему руки и унесла их с собой. Поэтому Малкольм и позволил ей уйти. Ему нужны были руки убийц – руки, которыми они убивали своих жертв, – чтобы провести этот ритуал. Белинда отрезала Стерлингу обе руки, потому что не знала, какую именно он использовал для убийства, и не могла спросить у него.