– Окружить Малкольма! – прокричала Эмма. – Он не сможет навсегда остаться в защитном круге! Окружить его!

Они разделились и встали возле защитных рун, начертанных на полу. Эмма оказалась напротив Тая, который держал в руке нож и смотрел на Малкольма. На лице у него непонимание слилось с ненавистью.

Тай понимал актерскую игру, понимал лицедейство. Но такое предательство, которое совершил Малкольм, осознать он не мог. Эмма и сама не понимала его, хотя и сталкивалась с предательством раньше, когда Конклав изгнал Хелен и бросил Марка на произвол судьбы.

– В конце концов тебе придется выйти из круга, – сказала Эмма, – и когда это произойдет…

Малкольм наклонился и поднял с пола погнувшийся нож. Когда он снова встал в полный рост, Эмма увидела, что его глаза стали темными, почти фиолетовыми.

– Когда это произойдет, вы будете уже мертвы, – бросил он и повернулся к мертвым зрителям. – Вставайте! – воскликнул он. – Вставайте, Слуги мои!

Раздались стоны и крики. Мертвые Слуги начали оживать.

Нельзя сказать, что они двигались необычно быстро или необычно медленно, но решительности и упрямства им было не занимать. Оружия у них не имелось, но стоило им достичь главного зала, как Белинда – с пустыми глазами, со склоненной набок головой – бросилась на Кристину. Ее пальцы согнулись, как когти, и не успела Кристина дать ей отпор, как Белинда до крови расцарапала ей щеку.

Закричав от отвращения, Кристина оттолкнула труп от себя и метнула нож-бабочку в шею Белинде.

Это ничего не дало. Белинда снова встала и пошла на Кристину. Из раны у нее на горле не выкатилось ни капли крови. Но она не успела сделать ни шагу: что-то блеснуло серебром, и топор Диего, просвистев в воздухе, снес голову Белинды с плеч. Обезглавленное тело повалилось на пол. Крови так и не было – казалось, рана сразу затянулась.

– Сзади! – крикнула Кристина.

Диего развернулся. К нему тянули руки двое Слуг. Он снова взмахнул топором, и оба противника лишились голов.

За спиной у Эммы раздался шорох. Она тотчас поняла, где находится противник, присела, развернулась, пнула его и сбила с ног. Это был кларнетист с кудрявыми волосами. Эмма обрушила на него Кортану и отделила его голову от тела.

Она вспомнила, как он подмигнул ей в «Полночном театре». «Я даже имени его не знала», – подумала она и отвернулась от него.

Вокруг царил хаос. Как и рассчитывал Малкольм, Сумеречные охотники отошли от защитного круга, чтобы отразить нападение Слуг.

Малкольм не обращал внимания на происходящее. Он поднял канделябр с Руками славы, поднес его к голове стола и поставил возле Тавви, щеки которого горели во сне.