Воздух звенел перетянутой струной, и в груди разрасталась тревога. Что делает он здесь, под чужим небом, на чужой реке, растеряв самого себя? Кого спасает? И спасает ли? Какому богу молится? Какому миру принадлежит? Он же предал Сарима. Предал! Отрекся. Отрекся потому, что Сарим допустил страшное: чтобы одни люди жили жизнями и теплом других людей. Так чего же Стел просит теперь? Какого прощения ищет?

Вместо покоя ночной ветер с привкусом сладкой земли будоражил ноздри, холодил ладони и шею, вместо мира сердце заходилось в бешеной пляске, как перед боем. Черноту ночи вспорол далекий вскрик птицы, и будто почудился на грани слуха утробный звериный рык.

Гнев Леса.

Слова сами всплывали в голове. Гнев Леса. Такое уже было! В день пожара. Значит, он слышит Лес? Значит, Лес все-таки бог, который отвечает? Но как же тогда Сарим? Он же отвечал звоном тишины, прохладой и ясным умом. Дарил равновесие, указывал путь. Светлый, прозрачный, невесомый, безликий и единый. Сарим. Он вел за собой от самой колыбели и учил чистоте и любви, счастью. С ним было понятно, просто. Но стоило только раз усомниться, как сердце разорвалось пополам. Стоило сделать только шаг в сторону, как нет пути назад. И теперь весь мир воет раненым зверем.

Но как мог чистый и светлый Сарим допустить эту войну?

Лес яростный и животный, грязный и сильный, он может постоять за себя! Он не молчит. Он отвечает тем, кто стучится к нему в слезах, ведь бог не может действовать сам – только руками людей, которые верят, которые слышат. Только руками и сердцами людей. Но это говорили и о Сариме. Слова путались, заглушали тихий голос внутри, мешали дышать. Мешали обрести мир и покой.

– А что, если Сарим не отвернулся? – шептал тот самый беззвучный голос внутри. – Если он кричал тебе, именно тебе, а ты не услышал его и подвел?

Боль сдавила горло, и Стел захлебнулся, проглотил крик.

Чей это голос?

– Сарим, прости, – вслух взмолился Стел. – За то, что я предал тебя. За то, что обвинил в грехах Ериха, Мерга и Рокота. И в моих грехах тоже. Это же мы, мы сами несем твою волю? Но Лес – он же тебе не враг? И мне не враг? Сарим, помоги! Я хочу только сохранить жизни людей. Я хочу хотя бы чуть-чуть искупить свою вину. Сарим, Лес, Теплый мир – кто-нибудь! Отзовитесь! Помогите мне! Уберегите от новых ошибок! Покажите путь!

Стел дышал размеренно и глубоко. Ветер сушил слезы, сердце стучало в такт биению далекого пульса. Гневного пульса. В животе ворочалось предвкушение, как в детстве, и горели ладони.

Гнев Леса. Гнев Сарима. Гнев Теплого мира.