Но так же, как и в первый раз, когда Гума заставила ее убивать, Сифэн еще могла слышать мольбу той частицы, которая еще оставалась в ней от прежней Сифэн:

– Отпусти меня. Не принуждай меня делать это.

У нее дрожали руки и ноги, она беззвучно молила о милосердии, о спасении, но в ответ слышала лишь гулкие удары собственного сердца.

– Спаси меня, – вслух произнесла Сифэн в последний раз, прежде чем позволила тьме полностью завладеть собой. Теперь она не чувствовала ничего, кроме неукротимого голода.

Госпожа Сунь спустилась в пещеру, не видя Змеиного Бога, рядом с которым теперь стояла закутанная в черное фигура, из-под надвинутого капюшона были видны только сверкающие глаза. Его слуга.

– Есть тут кто-нибудь? – позвала госпожа Сунь тонким высоким голосом. Ее фигурка на лестнице казалась хрупкой и трогательной, у мужчин вроде Вэя или Императора она обязательно вызвала бы желание защитить ее, оградить от опасности. Ее прелесть могла бы даже отвлечь их от Сифэн, но она сказала себе, что скоро не останется никого, чьи глаза не будут прикованы к ней одной. И тьма шепотом ободрила ее.

Тень госпожи Сунь дрожала на сырых древних камнях, замерев, она стояла перед водопадом. Было ли ее отражение в водяном зеркале столь же прекрасным, как отражение Сифэн, видела ли она в его струях образ вечной совершенной красоты? Если бы только, думала Сифэн, они могли остаться такими навсегда.

И выскочив с криком из тени, она вдруг поняла… она может.

– Цена этому – магия крови, – думала Сифэн, вглядываясь в искаженное ужасом лицо наложницы и вонзая кинжал ей в грудь. Женщина упала, крик застрял у нее в горле, глаза глядели на Сифэн с выражением жалобной невинности.

Даже в смерти она оставалась лгуньей.

Сифэн смотрела, как она умирает, и вспоминала, какой она сама была когда-то, – девочкой, мечтавшей любить, как все люди, молившей богов о том, чтобы они указали ей путь. И вот наконец один из них откликнулся на ее молитвы. Теперь она одна отражалась в водяном зеркале, госпожа Сунь больше не шевелилась.

– Я была рождена в этот мир женщиной, – повторила она слова наложницы. – Я буду играть в эту игру, но я не позволю себя обыграть.

Темный слуга Змеиного Бога выступил вперед, от его одежды пахло сырой древней землей. На вытянутых вперед огромных хищных руках он держал свиток с печатью. Что-то знакомое было в том, как он склонил голову и отступил назад, когда она взяла свиток. Она сломала печать и, развернув свиток, увидела письмо, отправленное госпожой Сунь генералу, с описанием ее любовных отношений с Вэем.