Было что-то зловещее в этих прозрачных небесах, пении птиц и насыщенном ароматами цветов воздухе, хотя сейчас, среди зимы, весна была не более чем полузабытым воспоминанием.

Гума всегда говорила, что решения приходят вместе с ответственностью за них. Любой выбор, даже по незначительному поводу, имеет последствия. Сам воздух рождал в ней какое-то смутное чувство, наподобие того, что вызвал у нее в свое время рассказ императрицы Лихуа о тысяче фонариков. Чувство, что нечто, над чем она не властна, подчинило себе все вокруг. Как будто она столкнула вниз с горы тюк сена, и теперь, несмотря на все усилия, никогда уже не сможет его поймать. Она сделала свой выбор, и последствия его начали сказываться, хотя она еще не знает, какими они будут для нее.

Появился Кан в мрачном темно-коричневом одеянии, соответствующем образу монаха-чудовища, каким она теперь его знала.

– Посольство уже прибыло к воротам Императорского Города. Хочешь ли ты, чтобы я тебя сопровождал?

– Конечно, – легко согласилась она. Она привыкла к его искусно придуманному непритязательному образу, умело маскирующему его истинную сущность. В определенном смысле она ведь и сама делала то же самое. Она позвала двух других евнухов и в их сопровождении направилась по переходу Императрицы в сторону главного дворца.

– С тобой все в порядке? – спросил Кан.

Смутная тревога пульсировала в ней как напоминание о старой ране, и она думала, что это может быть связано со все еще незажившим плечом.

– У меня все прекрасно, – ответила она, но к тому моменту, когда они вышли на дворцовый балкон и увидели вереницу всадников, проезжающих сквозь ворота, Сифэн уже не сомневалась, что ее волнение было отчасти связано с прибытием посольства.

До этой минуты она не осознавала, что в ней все еще жила надежда на возвращение Вэя. Возможно, к надежде примешивались страх и понимание, что они никогда уже не смогут вернуться к прежним отношениям после того, как он лишил ее матери.

Она наблюдала, как солдаты спешиваются с лошадей, болтая и смеясь, радуясь возвращению домой после долгих месяцев отсутствия. Сифэн заметила Хидэки на черном даговадском коне с сидящим позади него Сиро. Она помахала им в ответ на их приветствие, но глаза ее были прикованы к воротам, она вглядывалась в лицо каждого проезжающего через них всадника. Она ждала, задержав дыхание, но Вэя не было среди них. Она почувствовала холод во всем теле, и прохладный зимний воздух был тут ни при чем; она думала, что наконец поняла, что такое настоящая любовь. Она подобна захлопнувшимся челюстям крокодильей западни, ножу, вонзившемуся ей прямо в сердце. Подобна мгновенной утрате всей своей жизненной силы.