– К чему вы клоните, Эрондейл?

– Если он не поверит, что возлюбленная покинула его, скажем так, добровольно, или если он узнает, что ей причинили вред, думаю, с высокой долей вероятности можно утверждать, что он перестанет представлять для нас такую ценность.

– Дамы Адамантовой Цитадели не позволят сплетням расползтись с их острова, – заметил еще один человек, с узким, как у хорька, лицом. – Если обсуждение участи несчастной Аннабель окончится здесь, так оно и будет. В конце концов, может быть, она пустилась в бега или пала жертвой демона или разбойника по дороге в Цитадель. Вероятно, мы так никогда этого и не узнаем.

Инквизитор забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, не сводя полуприкрытых глаз с Феликса Блэкторна. Глядя на Инквизитора, Кит никак не мог догадаться, о чем тот думает. Наконец, он сказал:

– Черт возьми, Феликс! Очень умно с твоей стороны впутать в это дело твоих друзей. Ты прекрасно знаешь, что я не смогу тебя наказать, не вызвав настоящий хаос. И ты прав насчет Фейда. Недалеко от Схоломанта произошло восстание демонов, и он нам нужен. – Он вскинул руки. – Что ж, прекрасно. Больше к этой теме мы никогда возвращаться не будем.

Выражение лица Феликса Блэкторна было странным – облегчение пополам с горечью.

– Благодарю вас, – ответил он. – Благодарю вас, Инквизитор Диарборн.

Картинка уменьшилась, превратилась в черную точку и исчезло.

Некоторое время Кит сидел, не шевелясь. Он слышал, как тараторят Тай и Ливви и как Шейд отвечает им: да, то, что вы видели – это подлинное воспоминание; нет, определить, кому оно принадлежит, невозможно. Скорее всего, ему лет двести. Появление Инквизитора Диарборна взволновало их, но разум Кита зацепился, как ткань за гвоздь, за одно-единственное слово:

Эрондейл.

Один из этих кошмарных людей был его предком. Эрондейлы, Диарборны и Блэкторны стали соучастниками, скрыв пытки и убийство молодой женщины, чьим единственным преступлением была любовь к колдуну. Одно дело думать, что он родственник Джейса, которого все обожали и у которого получалось все, за что бы он ни взялся. Об Эрондейлах все говорили словно о спасителях мира, да еще – к тому же и королевской крови.

Он вспомнил слова Артура. И что ты за Эрондейл? Вильям или Тобиас? Стивен или Джейс? Славен жестокостью? Или красотой? Или тем и другим одновременно?

– Грач! – переднее полотнище палатки затряслось. – Кит Грач, а ну, немедленно выходи оттуда!