– Эмма? – Джулиан прислонился к шкафу. Капли дождя стекали по его лицу, волосы завились от влажности. Он выглядел как человек, который готовится сообщить ужасные новости. – С тех пор, как мы ушли из церкви, ты ни слова не сказала.

– Ты меня любишь, – сказала Эмма. – До сих пор.

Джулиан ожидал чего угодно, но только не этого. Он собирался расстегнуть молнию на куртке, но его руки замерли. Эмма увидела, как дернулся его кадык.

– О чем ты? – произнес он.

– Я думала, ты больше меня не любишь, – сказала она. Она стянула ветровку, попыталась пристроить ее на вешалку у двери, но руки у нее так тряслись, что ветровка упала на пол. – Однако это не так, верно?

Она услышала, как он вдохнул, медленно и с усилием.

– Зачем ты это говоришь? Почему сейчас?

– Из-за церкви. Из-за того, что случилось. Мы сожгли церковь, Джулиан, мы расплавили камень.

Он яростно рванул молнию, содрал с себя куртку и отшвырнул. Под ней оказалась футболка, насквозь мокрая от дождя и пота.

– Какое это вообще имеет значение?

– Это имеет значение для… – Эмма осеклась, ее голос дрожал. – Ты не понимаешь. И не поймешь.

– Ты права. – Он отошел от нее, развернулся посередине комнаты и вдруг в бешенстве пнул одну из стоявших на полу кружек. Та пролетела через всю комнату и разбилась о стену. – Я не понимаю. Эмма, я ничего во всем этом не понимаю, я не понимаю, почему ты вдруг решила, что я тебе не нужен, а нужен Марк. А потом ты решила, что и он тебе не нужен, и бросила его на глазах у всех, как будто он пустое место. Какого черта ты думала…

– А тебе какая разница? – возмутилась она. – Тебе какая разница, что мне до Марка?

– Потому что мне нужно было, чтобы ты его любила, – произнес Джулиан. Его лицо был серым, как пепел в камине. – Потому что если ты вышвырнула прочь меня и всё, что было между нами, лучше, чтобы это было ради чего-то более важного. Чего-то настоящего… Но, может, это всё вообще для тебя ничего не значит!..

– Для меня ничего не значит? – Эмма выкрикнула это так громко, что к нее заболело горло. В ее венах словно бежали электрические искры и били ее током, разъяряя всё больше. Она злилась не на Джулиана, а на себя, на мир, который сделал это с ними, и теперь она стала единственной, кто хранит ядовитый, отравленный секрет. – Ты не знаешь, о чем говоришь, Джулиан Блэкторн! Ты понятия не имеешь, чем мне пришлось пожертвовать и зачем я это делаю! Ты не знаешь, чего я пытаюсь добиться…

– Пытаешься добиться? А как насчет того, чего ты уже добилась? Как насчет моего разбитого сердца, и сердца Кэмерона, и сердца Марка? – Лицо Джулиана исказилось. – Или я кого-то еще забыл, кому ты собираешься сломать жизнь?