Голова опускает лицо, а на его месте появляется новое: «Отнъıнѣ твои родъ и домъ сѫтъ проклѧти. Въı начнєтє вьсѣмъ нєсти съмрьть и бѣдѫ». (Но теперь на твоем роду и доме проклятие — вы будете нести людям только смерть и страдания.)

Из темноты выступает третье лицо: «Проклѧтиѥ можєтъ сънѩти тъ котєръıи изничьтожєтъ вьсѣкого къто съмѫтитъ нъı своъıми прошєнии». (Проклятие снимет тот, кто уничтожит всякого, нарушившего наш покой своими желаниями.)

Бесплотные лица растворяются в ночи. Князь гневно кричит им вслед: «Ѥсмь пожьрълъ мои съıнъ, истьрълъ моꙗ съпоминаниꙗ, ѹкротилъ Лилитъ — за ради того имамь нъıнє проклѧтиѥ?!» (Я пожертвовал сыном, я стер свою память, я укротил Лилит, — и за всё это я получаю проклятие?!) Неожиданно подряхлевший князь опускается на землю рядом с костром и переводит свои скорбные глаза на Драгана, сидящего напротив.

Тёплый круг света едва вмещает двоих, но в него тянутся ещё какие-то клочковато растрёпанные тени и крючковато заломленные конечности-корневища. На границе света и тьмы всплывают и гаснут чьи-то мертвенные лики. Глядя на Драгана, князь напряженно молчит, но голос его заговаривает сам:

— Я знаю тебя? — тёмное бугристое лицо старика призрачно трепещет в неверном свете.

К костру протискивается ещё одна тень — молодой человек, отдаленно похожий на князя.

— Нет, — отвечает Драган, так же, как и князь, не разжимая губ.

— Но я помню, ты уже приходил.

— Да. Я снова пришел, чтобы узнать, кто потревожил покой Отца.

К троим, сидящим у огня, подсаживается четвёртый — полупрозрачный сухопарый господин благородного вида.

— Ты уже спрашивал о нем в первый раз, он всё ещё ходит по земле.

— Это вампир с русыми волосами и бесцветными глазами?

— Не знаю. Я давно не могу видеть. Я узнаю его по хриплому голосу. И по запаху, он всегда один и тот же — запах мёртвой крови и страха.

У костра появляется пятый неясный силуэт человека, облаченного в чёрный камзол. А голос князя продолжает безмолвный разговор:

— И твой запах я узнаю — это ненависть, но сейчас есть что-то новое…

Драган прерывает его:

— А больше никого не было?

В кругу света и так уже тесно, но за плечами сидящих множатся новые смутные лица.

— Был один. Недавно. Мертвец привёл мертвеца. Он просил богатства и славы. Я слышал, как один научил другого пожертвовать собой — это было не так уж глупо. Новичок уже здесь. Он не укротил Лилит — его страхи пожрали их обоих. Это было восхитительно!