Значит, он знает мое второе имя. Ну и что дальше.

Анапа пожал плечами.

— Полагаю, мне лучше объяснить, чтобы вы перестали уже об этом думать. У нас есть более важные темы для обсуждения, и мне потребуется ваше полное внимание. Когда магия начала исчезать из мира, я принял смертный облик и стал отцом ребенка, вложив в него всю свою сущность. Потом я заснул. У моего ребенка, в свою очередь, появился свой ребенок, и у него был ребенок, и моя родословная продолжалась на протяжении всего этого времени, пока возвращающаяся магия не разбудила меня. Как мне стало известно, я был на грани существования, пока мой потомок не решил поступить так же, как большинство его предшественников — связаться узами брака с очаровательной женщиной. Я призвал свою сущность внутри родословной и слился с начальной жизнью в момент зачатия. В каком-то смысле я породил сам себя. Можно сказать, что я своего рода аватар. Отличный трюк, не так ли? — Он подмигнул нам.

Человеческая часть поддерживала его жизнь во время технологии. Это также означало, что он становился слаб, когда магия исчезала. Наличие слабых мест — хороший знак.

— Я думала, ты будешь больше похож на египтянина, — сказала я.

— А как ты думаешь, выглядели первые египтяне? — Анапа приподнял брови. — Что ты знаешь о нас? Была ли ты там при рождении величия, коим являлся Египет? Ты была там, чтобы увидеть, как мы смешиваемся с нубийцами, хеттами, ливийцами, ассирийцами, персами и греками, глупый ты маленький щенок? Цвета, пигменты, текстуры кожи и волос — все это просто глазурь. Сосуд внутри всегда глиняный.

Это было выше моего понимания:

— Роман?

— Может быть, он просто чокнутый, — предположил волхв. — Но, если он говорит правду, у него все равно нет полной силы.

Анапа вздохнул.

— Так утомительно. Ладно, хорошо.

Ветер пронесся по офису, нахлынувший легким потоком откуда-то из-за спины Анапы: горячий, тяжелый от влаги, с нотками гниения, запахом пряного вина и пьянящим ароматом смол. Пламя жаровен криво изгибалось. Внезапно послышался вой шакала — долгое жуткое завывание, хватающее своей призрачной хваткой прямо за горло и сдавливающее от ощущения безысходности.

Мужчина в кресле наклонился вперед. Полупрозрачный контур замерцал вдоль его кожи, увеличиваясь в размерах. Через пару секунд на месте Анапы уже сидело другое существо. Оно было высоким, длинноногим и худощавым. Туловище покрывала сеть мускулов, четко очерченных, но далеко не громоздких. Кожа стала тёплого оттенка, насыщенно-коричневого цвета и немного терракоты. Его лицо с широко раскрытыми карими глазами казалось красивым, но это была не та красота, к которой хотелось прикоснуться — оно излучало слишком много могущества, слишком много царственного высокомерия. Пока он смотрел на нас, контуры его головы начали растекаться, как расплавленный воск. Нос и челюсть выдвинулись вперед и сузились до темного носа. Два длинных уха оттопырились вверх. Черно-серый мех покрыл его лицо. Вспышка белых клыков во рту была подобна молнии.