Кажется, проходит целая вечность, между моментом, когда я въезжаю в городские ворота, и моментом, когда я добираюсь до дворца. Навстречу мне выходят дюжина слуг и солдат, у меня кружится голова от такого количества внимания после стольких дней в одиночестве. Позволяю забрать поводья лошади, а сам спрыгиваю. Приземление на ноги ударяет моим уставшим коленям, и на секунду я перестаю дышать. В то же время я осматриваюсь вокруг и пытаюсь вернуть равновесие. Кто-то протягивает мне руку помощи, но я отмахиваюсь, киваю благодарно и направляюсь к замку.

Я не знаю, как я ещё стою на ногах. Не знаю, что именно не позволяет мне сломаться и даёт силы идти дальше. Не знаю, решимость или надежда. Я не видел над замком чёрных флагов, а значит, король жив. Никто ничего не сказал мне во дворе и до сих пор, пока я иду, хотя и смотрят с удивлением, прежде чем неуверенно поклониться. Представляю, какой у меня сейчас видок. Знаю, что непохож на принца, который сбежал больше месяца назад.

Сердце колотится в груди, когда я останавливаюсь у двери в покои отца. И всё это время думаю: может, волшебница ошиблась?

— Пап?

Мой голос звучит хрипло, когда я, без стука, заглядываю в спальню.

Пустой желудок нервно скручивается.

Король лежит, откинувшись на подушки, посреди своей огромной кровати. В полуденном свете, проникающем в комнату сквозь окно, его лицо кажется белым. Он совершенно преобразился: слабый, измождённый, с тёмными кругами под глазами. Я говорю себе, что этого не может быть. Что я никогда не видел отца в таком ужасном состоянии, даже в худшие времена. Даже когда моя мать умерла. Даже когда он болел сам, но отказывался лежать в постели и продолжил заниматься своими делами, сказав целителям оставить его в покое.

А этот мужчина — не мой отец.

Но почему же тогда его лицо озаряется при виде меня? Почему в серых глазах мелькает узнавание? Почему он улыбается?

— Сынок…

От одного только он начинает задыхаться и кашлять, согнувшись пополам. Я пересекаю комнату, не отрывая глаз от пола. Не знаю. как смотреть ему в глаза. Не могу вообще смотреть на него. Мне хочется заткнуть уши.

Разве это лучше, чем позволить ему покинуть этот мир, не попрощавшись?

Вокруг его кровати какое-то оживление. Я замечаю Жака. Он поднимается и разворачивается ко мне. Рядом с ним красивая женщина — должно быть, его жена, — со светлыми локонами, ясными глазами и веснушками по всему лицу. Она склоняется над моим отцом, несмотря на огромный живот. Её беспокойство невозможно назвать поддельным, когда она подносит кубок к губам короля, который тот придерживает трясущимися руками.