— О, они есть. Спасибо, что спросила, — её глаза сверкают, улыбка становится приторно милой. — Хотя у меня ушло на это время. Я хотела твоей смерти… И всё ещё хочу, будем откровенны, — она невинно наклоняет голову вбок, её рыжие локоны качаются следом. — Но теперь у меня в руках равноценное орудие мести. Буквально.
Мой взгляд перемещается к её руке, которая что-то держит в мешке, висящем на плече.
— Ты убила того, кого я любила… точнее, должна была полюбить, — взглядом указывает на Рева. — Того, кого
Я не отвожу глаз. Мне сейчас не до его реакции. Меня волнует, что находится внутри этого чёртова мешка.
— И, мне кажется, было бы справедливо убить того, кого любишь ты.
Она вытаскивает руки из мешка. И у меня уходит несколько секунд на осознание, что — или точнее, кого — она держит в сжатом кулаке.
Сузив глаза, я смотрю на птицу в руке Бриэлль.
В памяти всплывает просьба Кейлин позаботиться о птице, если с ней самой что-то случится. И ещё тот её странный разговор непонятно с кем на острове… Но разве там была не сова? А это ворон. Как бы то ни было, даже после той самой просьбы я не осознавал, как много эта птица значит для неё. До этого момента.
Кейлин замерла, не дыша.
Я видел её страх. Видел, как она ломается. Но я никогда не видел её в таком состоянии.
Кейлин, которая так хорошо умеет скрывать свои эмоции,