— Ты не обязана… помогать мне, Хана, — покачал головой он. — И я вообще не уверен, что тут можно… помочь.

— Ты этого не знаешь, — воспротивилась я. — Еще полмесяца назад ты думал, что никогда не захочешь секса с омегой, а теперь… — Я не стала договаривать и просто абстрактно повела рукой. — Все возможно изменить, если действительно этого захотеть. Старые раны могут причинять боль, но лишь пока не найдется того, кто примет тебя вместе с ними, скажет, что ты ни в чем не виноват, и протянет тебе руку в будущее, где ничто из этого не будет иметь значения.

— Я пока не уверен в самом существовании своего будущего, — вяло отмахнулся он, прикрыв глаза.

— Тем более, — упрямо мотнула головой я. — Если нам суждено провести в этих клетках свои последние дни, я бы хотела быть в курсе, ради чего все это было. Я зашла так далеко, не задавая вопросов и веря, что у тебя должны быть веские причины поступать так, как ты поступаешь. Но ты сам сказал — мы в той ситуации, когда правила вежливости перестают работать. И я хочу знать, Йон. Я хочу знать о Сэме все и прямо сейчас.

Он молчал, наверное, с пару минут, и я уже подумала, что ничего не добилась своей пламенной тирадой, как альфа снова заговорил. Его голос звучал безжизненно, и он все еще не открывал глаз.

— Я не могу рассказать тебе о нем, не упоминая Лили. Моей малышки Лили. — Его лицо дернуло едва заметной болезненной судорогой, которая после сменилась такой же слабой и почти неразличимой улыбкой: — Ты ведь знаешь, как это бывает с нашими близнецами — мы любим их с рождения, а, может, даже до него, обнимая их в утробе матери.

От неожиданности я даже не нашлась, что сказать. Он уже упоминал о своей сестре раньше, а до этого говорил, что был в семье единственным ребенком — этого было достаточно, чтобы понять, что с ней что-то случилось. Что-то плохое. И что эта история мне совсем не понравится.

— Лили была… особенная, — меж тем продолжил альфа, скручивая и снова расправляя манжеты своих рукавов. Свой пиджак он отдал мне еще утром, когда стало ясно, что изящное декольте моего весьма пострадавшего за вчерашний вечер платья скоро перестанет справляться со своей главной обязанностью. — Она… Она нуждалась в заботе и внимании. Мы с ней были одного возраста, но я мог приготовить какую-то еду, сходить в магазин, помочь матери с уборкой или вроде того, а Лили… Она все время как будто грезила наяву. Легко всего пугалась, а когда плакала, то долго не могла успокоиться. Я должен был следить за ней, я…

— Ты был совсем маленьким, Йон, — возразила я, внутренне сжимаясь при одной только мысли о том, что он в самом деле винит себя за то, что произошло с его двойняшкой. — Ты сам нуждался в заботе и внимании, а твоя мама…